Гнев

Одним быстрым движением я сбросил одежду, кожу покалывало от предвкушения. Выровнявшись с ее плотным входом, я скользю домой, заполняя ее полностью. Мир сужается до ее тепла вокруг меня, того, как наши тела движутся вместе со страстью, которую я никогда раньше не чувствовал. Мы гонимся за освобождением, сцепляясь в путанице конечностей и пота, пока крещендо не обрушивается на нас обоих, оставляя нас разбитыми.

Я падаю рядом с ней, наше дыхание прерывистое, тяжесть того, что мы разделили, тянет меня под воду, словно волна разрыва. В послесвечении я притягиваю ее к себе, переплетая наши тела.

Я не знаю, как долго мы потом обнимались, но я прихожу в себя в ее объятиях, и меня охватывает легкая паника, когда я прихожу в себя.

— Черт возьми, котенок. Тебе действительно пора принять душ прямо сейчас.

Она встает, ее лицо наполнено сном, ее волосы имеют собственное мнение. — Если ты настаиваешь, — шепчет она, задерживаясь поцелуем.

— Боюсь, да, котенок, — я подкрепляю свои слова шлепком по ее спине. — А теперь, женщина, если только ты не хочешь принять душ до того, как придут мальчики.

Она неохотно выходит из комнаты, когда подъезжает машина. Я не могу обрести ни минуты покоя. Я делаю глубокий вдох и направляюсь к входной двери еще до того, как мои гости успевают постучать. Мне нужно знать, кто это, прежде чем я решу встретиться с ними лицом к лицу в пижаме.

Меня охватывает облегчение, когда я замечаю в глазок машину Маркуса, и на моем лице появляется улыбка, когда Алекс выпрыгивает из машины, прыгая в движении и держа в руках шестилетнего кролика.

— Маркус, Флиппи-Флоппи, Алекс, — я распахиваю дверь и приветствую их в порядке важности, согласно тому, кто покачивает Флиппи-Флоппи за невзрачное ухо.

— Дедушка, мы тебя вытащили из постели?

— Дедушка старый, и ему нужно солгать, не так ли, дедушка? — поддразнивает Маркус, придумывая, что отвлекло мое внимание от одевания этим утром.

— Извини, нас не было здесь на завтрак, кому-то пришлось поспать, — он указывает на Алекса. — Потом мы заехали в магазин за кое-какими вещами, — Маркус выхватывает из багажника машины слишком много сумок с покупками, загружает Алекса своей сумкой, прежде чем заняться всем остальным. — Для Жасмин, потому что она какое-то время никуда не выйдет.

— Что ты знаешь? — спрашиваю я, освобождая Маркуса от половины сумок, когда он достигает порога моего дома.

— Эдвард позвонил мне и проинформировал меня, — рассказывает Маркус. — Вероятно, я был бесполезен, но я подобрал несколько вещей, которые могут понадобиться даме, чтобы выжить, скрываясь здесь. Алекс помог мне подобрать для нее кое-какую одежду.

— Я выбрал это, — Алекс опрокидывает сумку на пол, из-за чего выпадают носки и трусы, прежде чем он хватает вешалку для одежды и поднимает ее. Это ткань темно-красного цвета, которая в наши дни, вероятно, считается платьем. — Иногда дамам нравится выглядеть красиво, даже если они никуда не собираются.

— Алекс считал, что встреча с Ленни важна, и ей хотелось бы хорошо выглядеть, — объясняет Маркус. — Он решил, что для нас с Ленни важно иметь мумию, и это будут две мумии, что лучше, чем иметь маму у него, поскольку это будет только одна мумия? Я не понимаю, но если для Алекса это имеет смысл, то для меня этого достаточно, — Маркус пытается объяснить, как шестилетний ребенок оправдывает отсутствие того, чего он хочет больше всего на свете.

— Две мамочки и бабуля, — уточняю сыну. По правде говоря, она будет больше похожа на маму для Алекса, чем для любого из моих мальчиков. Я подвел их, когда они были его возраста и действительно нуждались в матери. Я надеюсь, что Маркус сможет добиться большего для него.

Глава двадцать вторая

Жасмин

Пар от горячего душа окутывает мою кожу, оставляя ощущение тепла и комфорта, пока я шлепаюсь босиком по прохладному деревянному полу. Я замечаю Зейна возле дверцы его шкафа. Быть завернутой в простое полотенце в его присутствии кажется более естественным, чем что-либо, что я носила раньше. Его пронзительный взгляд заставляет меня чувствовать себя богиней.

— Маркус и Алекс принесли тебе подарки, — говорит Зейн тихим и ровным голосом, указывая на кучу пакетов с покупками на кровати. Хотя я очень рада получить подарки от этой семьи, я не могу не чувствовать вину за то, что это ненужные извинения за вчерашний комментарий Алекса о желании иметь мать.

— Им не обязательно было этого делать.

— Я не просил их об этом; это была их идея, их способ заставить тебя почувствовать себя желанным членом семьи.

— Но это не так, не так ли? — моя собственная глупость сделала меня пленником. Оглядываясь назад, можно сказать, что любой другой ушел бы от него как можно скорее. Он никогда не намеревался причинить мне вред моему дому; он хотел, чтобы я пошла с ним добровольно. Этому помешало мое собственное упрямство.

— Я думаю, они хотели бы, чтобы ты была такой, — Зейн медленно выдыхает. — Почти столько же, сколько хотелось бы.