Гнев

Возлюби ближних и дальних; возлюби старушек, точно сошедших с социального плаката, и старичков с таким лицом, будто забыли дома ингалятор; возлюби инфантильных мальчиков и девочек с пародией на частную жизнь; возлюби тех, кто не снимает рюкзаки в переполненном автобусе, кто выкладывает по четыре поста в день, кто называет блины панкейками и ведет блоги о еде; тех, кто мечется между пончиками и спортзалом, кто гордится своей машиной или прической; тех, кто ставит на звонок громкие рингтоны, устаревшие двадцать лет назад, сразу после их появления; возлюби тех, кто плюет в урну, а окурки бросает мимо нее; тех, кто кивает, на самом деле не слушая, и козыряет умными словами, не понимая их значения; тех, кто с глубокомысленным видом заявляет, что в каждой шутке есть доля шутки; тех, кто получает наслаждение, стыдя других; тех, кто наряжает в дизайнерские костюмы собак и награждает их дурацкими кличками, кто смеется над калеками и слабоумными; возлюби Ахиллесов, которые на всех парах несутся — само собой, безуспешно — вслед за черепахой, и Зенонов, которые подкидывают задачки без ответа; возлюби эпигонов, и посредственностей, и тех, кто их раскручивает; менеджеров среднего звена, которые тонко чувствуют, как манипулировать подчиненными и начальниками; продавцов, которые отсчитывают сдачу мелкими монетами, потускневшими и грязными; возлюби тех, кто копит бонусные баллы и собирает наклейки, чтобы обменять их на ножи, кастрюли или кружки; тех, кто кичится любовью к Тарковскому и к Феллини, к абстрактной живописи и к китайскому фарфору; возлюби бестолковых водителей и назойливых консультантов; возлюби секретарей и гувернанток, которых у тебя нет; либералов, патриотов, коммунистов, монархистов и пастафарианцев; мастеров тату и дизайна, наставников и настоятелей, фрилансеров и нумизматов, телохранителей и культурологов, кондукторов и барменов, сыроедов, кришнаитов, саентологов, фанатов медитации, стартаперов, популяризаторов науки, бизнес-тренеров и агентов недвижимости; возлюби себя за родство с теми, кто не любит свою работу и проводит выходные на тройку с минусом.

При мысли о выходных вспомнился день рождения Лиды. Тогда на полу в кухне они чувствовали себя чуть ли не заговорщиками, объединившимися против вселенской несправедливости. Наверное, и правда стоило запереться: заложить дверь холодильником или просунуть в ручку скалку горизонтально полу. Хотя скалка бы не пролезла, так что лучше холодильник.

И чего они рассорились вчера? Подумаешь, припозднился. Подумаешь, прикрикнула на него. Обменялись ударами — дальше-то чего ругаться? Обнял бы Лиду и для спокойствия солгал бы, что Борис Юрьевич пригласил его на драм добротного виски.

Такие скандалы воспринимались Глебом остро в том числе и потому, что в перепалках его вина априори перевешивала вину Лиды. Он мужчина, он старше, как бы архаично это ни звучало.

При любом раскладе у Лиды обстоятельства были смягчающими. У него — отягчающими.

На перроне мерз светловолосый соискатель в тонкой курточке. Он испуганно поздоровался, точно до конца не определившись, раскланяться перед почетным гостем или протянуть ему руку. На просьбу понести рюкзак Глеб ответил мягким, но отказом.

— Волнуешься перед защитой? — спросил он.

— Есть немного.

На привокзальной площади висел баннер с солнцеликим, такой огромный, что даже ночью бросался в глаза.

— Я повсеградно оэкранен! Я повсесердно утвержден! — процитировал Веретинский. — Узнаешь, откуда строчка?

Поколебавшись, спутник предположил:

— Маяковский?

— Северянин. Хотя ход мыслей мне нравится.

— Эх, жаль.

— Все в порядке. Поехали в гостиницу. Я очень устал.

5

Г оворят, что первая девушка запоминается навсегда. Что она остается главной в жизни и по ней сверяют всех последующих.

Веретинский находил это соображение притянутым за уши, потому что в его опыт оно не укладывалось. У Глеба первой оказалась Наташа, удмуртка с медно-рыжими волосами. Они пересеклись на филологической конференции в Саранске. Их поселили в студенческой общаге, в соседних комнатах, а дешевый портвейн и общая нелюбовь к Никите Михалкову сделали свое дело.

В ту же ночь они горячо заспорили о назначении поэзии. Наташа запальчиво отстаивала тайнопись символистов и их музыкальный слог, а Глеб рьяно защищал футуристические проекты. Ближе к утру девушка расклеилась и ударилась в признания, какие гадости учинял ей бывший, как он унижал ее борзыми шутками на глазах своих друзей. Судя по степени откровенности Наташи, Глеб сдал первый экзамен на пятерку.

Они пообещали держать связь по электронке, но через месяц переписка заглохла. Тогда еще не изобрели «ВКонтакте», поэтому люди и события с легкостью выпадали из поля зрения, а выражение «лента новостей» имело всего одно значение и отсылало к другому измерению: измерению политических ставок, крупных свершений и звездных скандалов.