Гнев

— Нам нужны твои глаза и уши во дворце, — заявила Зефир. — Я хочу, чтобы ты постарался выяснить всё, что сможешь, о Джинкс и Нове, где их держат, сколько охранников, когда они сменяются. Если принцесса хочет иметь больше охранников для своего пребывания в дикой местности, ей придётся выбрать кого-то другого.

— Мне не нужно больше охранников. Мне вообще не нужны охранники, — настаивала Аврора.

— Но тебе нужен ещё один охотник, — сказал Киран, встретившись с ней взглядом.

— Думаю, ты прав.

— Значит, мы договорились? — спросила Зефир. — В полночь?

Аврора встретила пристальный взгляд Кирана и, хотя выглядела настороженной, она не отвела глаз и не отказалась от затеи. Она кивнула.

— В полночь.

* * *

— Тебе надо поспать.

Голос Джинкс донёсся до настороженных ушей Новы из тёмной комнаты. Она пыталась. Но это была одна из тех ночей, когда она слышала каждый звук, и её разум усиливал его, как рябь в пруду. И её мысли продолжали следовать за этой рябью куда угодно отсюда — к Авроре где-то в городе. Была ли она в безопасности? Что теперь делают мятежники? Неужели они вернутся за ней и Джинкс? Её мысли вернулись к родителям. Она ничего не слышала о них с тех пор, как угодила в тюрьму. Беспокоятся ли они о ней? Помиловали ли их или она навлекла и на них беду? Возможно, она отсутствовала достаточно долго, чтобы они решили двигаться дальше, жить жизнью, свободной от опасности, которую она с собой несла в их дом. Она не будет обижаться на них за это. Хотя будет скучать по ним. Откровенно говоря, она бы меньше волновалась, если бы они ушли, тогда она не смогла бы причинить им боль.

А потом ещё была Джинкс. Нова думала о ней больше, чем ей хотелось бы признать. Об очевидных вещах: откуда она пришла, какой была её жизнь, как она так много узнала о магии. Но Нова также думала и о менее практичных вещах, которым у неё было меньше объяснений. Она думала о том, какие на ощупь волосы Джинкс в том месте, где они были коротко подстрижены. Были бы они мягкими, как длинные локоны на другой стороне, или грубыми и колючими? Нова уже привыкла к ощущению Джинкс, теплу её магии в воздухе, мягкому толчку энергии, которая казалась мирной и яркой. И она задалась вопросом, как ощущалась её магия для Джинкс, заставляла ли её желудок опускаться и успокаиваться одновременно?

— Ты слишком много думаешь, — сказала Джинкс.

— Как ты узнала?

— Неужели я ошибаюсь?

Нова плюхнулась на бок, и в темноте встретилась лицом к лицу с Джинкс.

— Нет.

— О чём думаешь?

— О чём я не думаю?

— Тебе нужно отвлечься? — спросила Джинкс.

— Да.

Нова услышала тихое шлёпанье ног в темноте, а затем край её кровати опустился. Джинкс забралась на кровать. Сердце Новы сильно сжалось, а потом понеслось с такой скоростью, что у неё закружилась голова.

— Вставай, — приказала Джинкс.

Нова замерла, внезапно занервничав совсем не так, как обычно. Она была сверхчувствительна по отношению к своему телу и пространству вокруг неё, но на этот раз это не имело ничего общего с её огнём.

— Давай. Поднимайся, — настаивала Джинкс, схватив Нову за предплечья и неуверенно сажая её.

Нова плюхнулась вперёд, и Джинкс рассмеялась. Нова тоже рассмеялась, радуясь, что другая девушка не видит, как пылают её щёки.

— Давай потренируемся. Дай руки.

— Ммм… — Нова заколебалась. — Я в этом не уверена.

— Тогда расскажи мне свои самые постыдные секреты.

У Новы отвисла челюсть, и она втянула в себя воздух.

— Теперь магия не кажется такой уж плохой, а?

— Сон не кажется таким уж плохим.

— Плохо. Ты меня разбудила. И мы можем использовать эти тихие часы с пользой.

Обычно ночью охранников было меньше, и хотя Нова знала, что стражники были снаружи, они редко разговаривали или двигались в ночные часы, что давало ей, по крайней мере, иллюзию куда большей безопасности.

— А что именно мы будем практиковать? — спросила Нова.

— Ну, ты, кажется, гораздо лучше справляешься со своим балансом. Мне интересно знать, как это повлияет на твой контроль над фактическим проявлением магии. Как часто ты на самом деле используешь её?

— Только тогда, когда это необходимо. В дни, предшествовавшие вашему появлению, я обычно отрывала куски от подола своей юбки, и сжигала их, когда начинала чувствовать себя переполненной и боялась, что могу случайно сорваться.

— Должно быть, это было очень тяжело, — голос Джинкс был тёплым и мягким в темноте.

Нова содрогнулась, хотя и не была уверена, что Джинкс заметила это движение.