Гнев ангелов

В шесть вечера они сели в самолет, вылетающий в Нью-Йорк, и поздно ночью приехали домой в Сэндс-Пойнт. Всю дорогу Джошуа спал.

Глава 48

Комната была полна призраков. Адам сидел в своем кабинете, готовясь к телевизионному выступлению, и никак не мог сосредоточиться. Мысли его возвращались к Дженнифер. С тех пор как он вернулся из Акапулько, он не мог думать ни о чем другом. Встретившись с ней, он лишний раз убедился, что предчувствие его не обмануло. Адам знал это с самого начала. Он сделал неверный выбор. Ему не следовало бросать Дженнифер. Эта встреча напомнила ему о том, что у него было и от чего он сам отказался. Это было просто невыносимо.

Он находился в безвыходном положении. Ни шанса на успех, как бы сказал Блэр Роман.

В дверь постучали, и в комнату вошел Чак Моррисон, главный помощник Адама. В руках у него была кассета.

– Адам, можно отвлечь тебя на минутку?

– Это не может подождать, Чак? Я сейчас...

– Думаю, что не может. – В голосе Чака звучала плохо скрываемая радость.

– Ладно. Что там у тебя?

Чак Моррисон подошел ближе к столу.

– Мне только что позвонили. Может, конечно, звонил какой-нибудь псих, но если нет – то это просто подарок, хотя до Рождества еще далеко. Послушай.

Он вставил кассету в магнитофон, стоящий на столе Адама, и нажал на клавишу воспроизведения.

– Как вы сказали вас зовут?

– Не имеет значения. Я не буду разговаривать ни с кем, кроме сенатора Уорнера.

– Сенатор сейчас занят. Напишите ему письмо, и я постараюсь...

– Нет! Послушайте. Это очень важно. Скажите сенатору Уорнеру, что я могу выдать ему Майкла Моретти. Я звоню вам, рискуя жизнью. Передайте это сенатору Уорнеру.

– Хорошо. Где вы находитесь?

– В мотеле «Кэпитол» на 32-й улице. Комната четырнадцать. Скажите ему, пусть приходит после наступления темноты и убедится, что за ним никто не следит. Я знаю, что разговор записывается на пленку, если о нем узнает кто-нибудь еще, кроме сенатора Уорнера, я буду трупом через несколько минут.

Раздался сигнал отбоя, и пленка закончилась.

– Ну, что скажешь? – спросил Чак Моррисон.

Адам нахмурился:

– В городе полно идиотов. Но, с другой стороны, этот парень знает, какая наживка нас интересует. Подумать только, Майкл Моретти.

* * *

В тот же день в десять часов вечера Адам Уорнер в сопровождении четырех агентов секретной службы постучал в дверь под номером четырнадцать в мотеле «Кэпитол». Дверь приоткрылась. Как только Адам увидел лицо человека, он повернулся к своим сопровождающим и сказал:

– Оставайтесь снаружи. Не подпускайте никого к номеру.

Дверь полностью распахнулась, и Адам зашел в комнату.

– Добрый вечер, сенатор Уорнер.

– Добрый вечер, мистер Колфакс.

Оба мужчины оценивающе разглядывали друг друга. Томас Колфакс, казалось, постарел с тех пор, когда Адам видел его в последний раз. Но что-то еще изменилось в нем. Внезапно Адам понял, в чем дело. Страх. Томас Колфакс боялся. Он всегда выглядел таким уверенным мужчиной, с презрением взиравшим на окружающих, теперь его уверенность куда-то пропала.

– Спасибо, что пришли, сенатор. – Голос Колфакса звучал напряженно.

– Как я понял, вы хотели поговорить со мной о Майкле Моретти.

– Я отдам его вам со всеми потрохами.

– Вы – адвокат Майкла Моретти. Почему вы решились это сделать?

– У меня есть свои причины.

– Предположим, что я соглашусь. Что вы хотите получить взамен?

– Прежде всего полную неприкосновенность. Во-вторых, мне надо уехать в другую страну, мне нужен будет паспорт и пластическая операция.

Итак, Майкл Моретти решил избавиться от Томаса Колфакса. Это было единственным объяснением. Адам не мог поверить в удачу. Он и мечтать не мог о таком повороте событий.

– Если я добьюсь, чтобы вам гарантировали неприкосновенность, – сказал Адам, – правда, я пока ничего не обещаю, вы понимаете, что вам придется выступить свидетелем на суде. Мне надо будет, чтобы вы рассказали все, что знаете.

– Согласен.

– Моретти знает, где вы находитесь?

– Он думает, что я мертв. – Колфакс нервно улыбнулся. – Если он найдет меня, то так будет на самом деле.

– Он не найдет вас. Если, конечно, мы придем к согласию.

– Я отдаю свою жизнь в ваши руки, сенатор.