Гнев Ашара

— Против Ашара и любых демонов, каких он пошлет в поддержку своим любимцам. А что еще?

— Бежать, — предложил Браннок.

— Куда? — в голосе Бедира таилась горечь. — Я не мыслю о бегстве из Тамура и не могу так поступить. Если Орда восстала, Три Королевства должны биться, поднимет Орда нечестивое знамя Ашара или нет.

— Если Ашар с ними, вы встретитесь больше, чем с Дроттом и Кэроком, — предупредил Браннок. — Уже эти два племени — великая сила, но Великий Союз обнимет также Ят, Вистрал и Гримард. Это больше бойцов, чем когда-либо видал мир.

— Ничего другого нам не остается, — ответил Бедир. — Неужели мы преподнесем наши Королевства им в дар?

В раздавшемся смехе Браннока не содержалось издевки. Скорее, как показалось Кедрину, в нем угадывалось уважение:

— Нет, ты поступишь так, как подобает воину.

— А ты? — спросил Бедир. — Что сделаешь ты, когда обещание будет исполнено, и ты поручишь прощение?

— Что сделаю? — Браннок опять усмехнулся. — Да это просто наживка, чтобы подразнить Рикола. Меня забавляет, когда твой верный военачальник встает на носки. А знание, что я разгуливаю свободно с благословения самого Владыки Тамура, заставит старого волка хорошо попрыгать!

— Ты уклонился от ответа. Что ты станешь делать, если Орда пойдет на юг?

Кедрин пошевелился, как бы ища более удобное положение, а на самом деле, чтобы лучше видеть лицо разбойника. Браннок ответил:

— Отец мой родом с реки. Его отец был тамурцем, а мать — кешиткой. А моя мать происходит из Вистрала. Я провел половину жизни в Белтреване, а другую половину — в Трех Королевствах. Кривда не ограничивается Белтреваном, а правда — Тремя Королевствами. Но здесь я с тобой. Ашар — это бесспорное зло, и я не хотел бы жить в мире, где служат ему.

Искренность прозвучала в этом голосе и отразилась на смуглом лице. Кедрин увидел, как Бедир улыбается в ответ.

— Не уверен, что ты сможешь обороняться в одиночку, Браннок. А если что-либо начнется, то в первую очередь с осады Лозинских Крепостей.

— Ты хочешь сказать, что для меня у вас нет места? — спросил разбойник с лицом, посуровевшим от гнева и гордости.

— Нет, — поспешил его разуверить Бедир. — Я говорю о том, что от тебя будет куда больше толку в иных делах, в которых ты более искусен.

— Я умею убивать, как лучшие из твоих людей, — скромно признался разбойник. — Могу пойти туда, куда мало кто отважится заглянуть. Могу незамеченным проскользнуть перед носом у дикаря.

— Именно! — Кедрин увидел, как отец подается вперед и хватает предплечье Браннока. Приглушенный его голос зазвучал торжественно. — Рикол и Фенгриф могут командовать крепостями лучше, чем любые другие мои командиры. Воины Королевств умеют драться! Но если Лозины падут и лесной народ прорвется, вспыхнет такая война, какой не видывал свет. Я предполагаю, Орда ударит по Андурелу. Если их возглавит какой-нибудь избранник Ашара, то это случится наверняка. И она осадит город. Большинство воинов Тамура, а также кешиты и усть-галичане встанут против Орды, защищая Андурел. Таким образом, сами Королевства лишатся защитников; варвары займут их после того, как Андурел падет. Если такое случится, воцарится хаос. Тогда-то крайне пригодятся твои умения — если Орда пойдет вдоль Идре к Андурелу. Такой, как ты, мог бы нанести им немало ущерба по дороге.

— Как слепень, гудящий над крупом боевого скакуна, — хмыкнул Браннок. — И что из этого выйдет?

— Если слепень жалит в подходящий миг, — сказал Бедир, — всадник может рухнуть с коня. К тебе соберутся люди. Судя по тому, что мне рассказывали и Рикол, и Фенгриф, ты превзошел всех, кому случалось оказаться вне закона. Если мои худшие страхи оправдаются, нам потребуется воевать по-твоему: ударить, а затем бежать и скрываться, чтобы затем нанести следующий удар.

— Ты сделаешь из меня героя сказаний и песен, — ухмыльнулся Браннок. — Если я достаточно долго протяну.

— Я дам тебе возможность сражаться за Три Королевства тем способом, какой тебе больше всего подходит, — сказал Бедир.

— Ты настолько доверяешь мне? — Браннок явно был неподдельно увлечен и более чем слегка удивлен. — Почему?

Бедир помедлил с ответом, лицо его было задумчиво. Затем он произнес:

— Я не могу сейчас точно сказать, почему. Просто доверяю. Ты мог бы и отказаться мне помогать. Ты говоришь, что прощение для тебя мало что значит. Но ты согласился, зная, что предательство почти наверняка обернется для тебя смертью.

— Я думаю, твой кьо схватился бы с самим Ашаром, чтобы добраться до меня, если я нарушу слово, — кивнул разбойник. — И думаю, твой сын от него не отстал бы.

Кедрин прикрыл глаза, когда голова Бедира повернулась к нему, и сквозь ресницы юноша видел добрую и гордую улыбку, озарившую лицо отца. Отец кивнул и сказал:

— Да, похоже на то. На счастье, у меня есть верные люди. Но вот почему я доверяю тебе… Сестра Уинетт нашла в тебе только честность, заглянув в твои мысли. Полагаю, что и я вижу ее, когда смотрю на твое лицо.

— Ты мне льстишь, — Браннок был доволен. — Вот уж не ожидал.

— И я не ожидал, что найду такого союзника, — сказал Бедир.