Гнев Ашара

Тогда Яррум остановился. Глаза его превратились в щелки, губы разошлись, зубы стиснуты. Вождь пристально глядел на спокойно стоявшего перед ним незнакомца в мехах, теперь явно находящегося в пределах досягаемости его клинка. Бросил взгляд на неподвижную охрану: мечи в руках гехримитов так же не проявляли желания действовать, как и их лица. И Нилок покачал головой — ни дать ни взять разъяренный бык после неудачного натиска, до слепоты разгневанный невозможностью всадить рога в жертву.

— Кто ты? — спрашивая, он приник к земле в боевой стойке. Волчье облачение теперь свободно болталось, левая рука выгнулась, защищая уязвимую нижнюю часть живота. Адреналин, выброшенный в его кровь, развеял последние остатки грибного опьянения.

— Тот, о ком говорил Редек, — спокойно ответил Тоз. — Посланец.

В сердитых узких глазах мелькнула смесь недоверия и надежды. Яррум медленно обошел говорящего, чтобы тот оказался между наковальней гехрима и молотом яррумова меча.

— А с чего это я должен тебе верить?

Тоз небрежно указал на окровавленное тело на земле и на безмолвную стражу. Затем протянул руку на север, где пелену туч окрашивал отблеск огня.

— Я вышел из пламени. Тот, кого звали Гаврочем, желал мне вреда. Ты видел мою силу.

— Я и прежде видывал фокусы колдунишек, — огрызнулся Яррум, устремляясь вперед.

Борс не мог бы сказать, было ли это сделано ради проверки или же в безумной ярости. Слишком многому он стал свидетелем в эту ночь, чтобы о чем-либо судить наверняка. А будь ему, как Уланам, дозволено вкушать грибы, он вполне мог бы счесть все происшедшее грезой, ибо очень уж неправдоподобно оно выглядело: движения людей замедлились и совершались нарочито, словно в обрядовой пляске. Он видел, как могучее тело Нилока Яррума переместилось в движении, слишком быстром, чтобы его проследил глаз. Левая нога поднялась вперед, словно ала-Улан намеревался заехать противнику по ребрам — обманный ход, вместо которого быстро свершился бросок правой ногой. Тело вождя развернулось, а рука с мечом подалась вперед и вверх, чтобы поразить незащищенное горло Тоза. У Борса не осталось сомнений, что такой удар рассек бы дыхательное горло любого смертного и Тоз захлебнулся бы собственной кровью. Но вместо этого Борс увидел, как метнули красные искры глаза Пришельца, а длиннопалая рука с издевательской небрежностью поднялась навстречу клинку и схватила его, словно Тоз позабыл о заточенных краях, способных запросто разрезать его пальцы до кости.

Борс увидел бурное удивление на темном лице своего вождя, когда бросок клинка оказался остановлен в пяди от горла чародея. Мускулы на руке ала-Улана вздулись, когда Нилок Яррум попытался пересилить нечеловечески сильного Посланца. Левая его рука метнулась, чтобы ударить Тоза в лицо, но была остановлена, как только что остановлен меч, задержана в безжалостной хватке, отчего плечо вождя напряглось, будто тот уперся в нечто куда более неподатливое, чем живая плоть и хрупкая кость.

Лицо ала-Улана побагровело, пот большими каплями сгустился На его лбу и груди, бежал по бороде и торсу. А его противник казался ничуть не напряженным. Ничего натужного в лице, глаза спокойны, тонкие губы растянулись в легкой одобрительной улыбке. Нилок попытался ударить коленом, но оно каким-то образом не попало в пах чародею — ничуть не повредив противнику, вождь вдруг упал.

Борс затаил дыхание, увидев как ала-Улан рухнул на колени. Неубранные волосы вождя рассыпались по плечам, когда Нилок волей-неволей снизу вверх посмотрел на пришельца, который теперь стоял над ним. Тоз едва шевельнул левой рукой, и короткий меч вырвался из хватки Нилока и тут же был небрежно отброшен в сторону. Лицо Нилока все еще выражало упорное недоверие — но, как почувствовал Борс, не столько заявлением Тоза, сколько самим фактом того, что могучий Нилок Яррум стоит на коленях перед безоружным пришельцем.

— Ты все еще хочешь продолжать спор? — мягко спросил Тоз. — Или признаешь меня?

Рот Яррума превратился в узкую полосу. На миг Борс подумал, что сейчас увидит смерть ала-Улана. Но вот сжатые губы раскрылись, и огромная голова быстро склонилась к груди.

— Ты не смертный, — буркнул вождь.

— Не смертный, — согласился Тоз. — Я тот, кого ты ждал.

В глазах Яррума все еще виднелась настороженность, но он ничем не оспорил это заявление. Судя по всему, Тоза это устраивало. Он протянул руки и поднял коленопреклоненного на ноги. Его тонкая улыбка на изможденном лице стала еще шире.

— Не больно-то подобает Улану Дротта пресмыкаться, точно простому воину, — проговорил он. Поди разбери, оскорбление это или лесть.

— Улану? — тут же переспросил Нилок, массируя запястья, на которых белели следы пальцев Тоза. — Но Улан Дротта — Мерак.

— Как это? — спросил Тоз, словно обвиняя. Смущение появилось на лице Нилока, когда он ответил:

— По праву и заслугам. А как же? Мерак одолел всех, кто вызывал его на бой за торквес.

— Что и ты был бы не прочь сделать, — мягче заметил Тоз. — Или нет?