Гнев богов

Пока резкий ветер трепал мою одежду, я пыталась сориентироваться в пространстве. По свету, мерцающему в промышленном здании, я узнала клуб Чарминга, «Дарк Вандерлэнд», который отбрасывал цветные тени на небо. За ним стояли развалины небоскреба, который разрушил Василиск. Но то, что находилось на шаг позади, было для меня совершенно неизвестным миром. А жаль, учитывая, сколько времени я провела здесь внизу. Пиас безупречным образом отрезал меня от остального мира богов. Ну, зато теперь все изменится. Я светилась так ярко, что даже слепой без проблем увидит в небе. Несмотря на темноту, тут и там можно было различить любопытные пары глаз, наблюдающие за мной. Чем дальше я углублялась в город, чем более разные эмоции и волны власти чувствовала, тем более странными и дикими становились собственные ощущения. Как будто жизнь Тартара начиналась лишь где-то там.

Некоторые вибрации я даже не воспринимала как присутствие богов. Другие же заставляли мою кожу покрыться мурашками. Третий тип ощущений я не могла соотнести ни с чем. Огромное количество новых эмоций штурмовало разум, и я почувствовала головокружение, а тело стало мерцать. Оно как будто по-прежнему понимало, куда хотело лететь, даже если шаталось, словно пьяное, но курс оставался прежним: в глубь темного сердца Тартара. А может, из него? Я однозначно потеряла ориентацию.

Левым плечом проехалась по стеклянным окнам небоскреба. Повернула голову и заметила удивленное лицо пухлой богини. Она сидела в своей гостиной на диване, скрестив ноги, и, обернувшись в голубой плед, читала книгу. Интерьер напоминал обычную квартиру, это, конечно же, имело смысл, если учитывать, что хоть какие-то боги должны жить нормально. И все же картина встревожила меня. Она будто была из жизни, которая сюда не вписывалась. Это же Тартар, тюрьма.

Наши взгляды ненадолго встретились. Ее карие глаза, как у Бэмби, становились все шире, а мое собственное тело ярко отражалось в окне. Как только я пронеслась мимо, она встала с дивана и бросилась ко мне. Я услышала щелчок, когда она трясущимися пальцами открыла одно из стеклянных окон, и тяжелая рама распахнулась внутрь. Наружу высунулась ее голова со светлыми кудрями до плеч.

– Э-эй, с тобой все в порядке? – ее голос был высоким и звонким. В мою сторону донесся сладкий запах. Я открыла рот, но сразу же сдалась, затем вздохнула и покачала головой. Юная богиня внимательно на меня посмотрела. Ее взгляд скользнул по моему телу, будто она видела что-то, что было скрыто от меня. На ее круглых щеках образовались красные пятна.

– Я… я думаю, что кто-то тебя заколдовал.

Я беспокойно округлила глаза.

– Н-не бойся! – сказала богиня, заикаясь, и непроизвольно улыбнулась. – Я последую за тобой. Ты не одна! – в это же мгновение она исчезла из поля зрения.

Я плыла дальше, прокладывая свой путь через темноту, и где-то внутри чувствовала, как Пиас ищет меня. Наша с ним связь тянула душу подобно тугой веревке, державшей нас вместе. Я ухватилась за нее и мысленно потащила к себе. Он последовал за ней, словно ищейка, взявшая след. Очень хорошо. По крайней мере, он был в пути. Напряжение в шее отступило, когда я услышала чей-то зов. Мой взгляд упал вниз на улицу.

– Эй! Все в порядке? Дыши глубоко! Я думаю, тебя тянет в сторону идиотского треугольника!

Блондинка! Она стояла подо мной, запрокинув голову, и кричала. Идиотское что?.. Сбитая с толку, я смотрела на пухленькую богиню, которая с трудом засунула руки в короткую куртку, а затем, прыгая, пыталась завязать свои шнурки. Ее короткие ножки едва позволяли бежать вслед за мной. Почему она это делала? Почему следовала за незнакомкой, которая, словно сумасшедшая, проплыла в небе мимо ее окна? Я бы явно не стала так поступать. Такое же просто так не делают, правда? Однако, честно сказать, я чувствовала облегчение от того, что была не одна. Теперь я летела по Тартару, не чувствуя такую беспомощность. Даже если моя помощь только что столкнулась с мусорным баком и поскользнулась на чем-то жидком. Я почти засмеялась, особенно когда юная богиня со стоном оттирала что-то со своей задницы. Девушка посмотрела на меня и покраснела.

– Там была какая-то… Тут темно! – заикалась она.