Гнев богов

После этого он поцеловал меня. Поцелуй был сладким, отчаянным и совершенно идеальным. Проклятие проникло в меня вместе с его языком, и я рефлекторно сглотнула, хотя уже была переполнена. Это ощущалось так, будто я глотала стеклянный осколок. Было невыносимо больно. Но слова проносились в моей голове, словно визжащие демоны: Я люблю тебя. Я люблю тебя. Я люблю тебя.

Пиас без души любил меня. Бог затрясся, его структура вдруг растворилась и исчезла во мне, оставив меня озадаченной. Что за ублюдок! Теперь придется ждать до Олимпа, чтобы спустить с него шкуру. Как можно сказать такое и свалить?

Я была так возмущена, что мне действительно стало лучше.

– Пойдем, надо лететь. Кажется, скоро тут снова будет невозможно находиться, – Мэдокс помог мне подняться на ноги. – Ты сможешь полететь сама?

Я кивнула, расправила крылья и взмахнула ими.

– Ух ты! – Мэдокс посмотрел на меня. – Как будто толстая гусеница пытается подняться на крошечных крылышках!

Уголки моего рта дрогнули.

– Я не толстая гусеница! – жалобно сказала я.

Губы Мэдокса тоже дрогнули в чуть заметной улыбке, он всеми силами пытался не расхохотаться.

– Ах, пойдем сюда, я понесу тебя, пока…

Пол затрясся. В этот раз песок не просто вибрировал, по нему пошли целые трещины, и мы с криком споткнулись. Мэдокс схватил меня, взлетел вверх, как вдруг из трещины вырвалась темная маслянистая жидкость. Все это было похоже на вулкан, извержение которого разъедало все вокруг.

– Черт!

Мы закашляли, когда сернистый эфирный туман и запах гнилой магии закрались в наши легкие. Тартар зарычал в агонии. Почти казалось, что он кричит. Песок снова задвигался, но в этот раз сильнее и быстрее обычного.

– Все наверх! – завопил Мэдокс, и боги тут же отреагировали.

Даймонд вцепилась в Эйджа, который катапультировал себя вверх с помощью маленьких временных дыр. Спэйд спокойно сел на облако и полетел, забрав с собой Хака, который держался за него и визжал.

Мэдокс напряг крылья и уклонился от очередной волны черного эфира.

Я хрипела. Высвободившаяся тлеющая магия горела в легких, словно яд. Мой брат устремился вверх. В ушах гудело. Сначала мне показалось, что я слышала свое собственное сердцебиение, но потом поняла, что это был пульс самого Тартара. Он глухо и неравномерно спотыкался, будто чудовище вот-вот погибнет от сердечного приступа. Выход в пищевод Тартара был открыт. Судя по всему, ему действительно было плохо. Песок тем временем поднимался все выше. Выглядело так, будто Тартара вот-вот стошнит.

– Поторопитесь! – крикнул остальным Мэдокс.

Он сложил крылья и полетел в горло чудовища. Ветер растрепал мои волосы, и мы вляпались в какую-то слизь. Я вцепилась в своего брата и напряженно пыталась удержать приступ тошноты, когда в следующее мгновение мы пролетели мимо увулы.

Остальные были прямо за нами. Как и масса из песка, поднимавшаяся все выше. Ветер разносил мой крик по ротовой полости Тартара. Мэдокс устремился вперед и, не смотря по сторонам, вынырнул к пристани и заскочил в лифт, который, к счастью, был открыт.

– Скорее!

Спэйд, Эйдж, Хак и Даймонд последовали за нами и тоже ворвались в кабину. Мэдокс ударил кулаком по кнопке, и мы в ужасе наблюдали за тем, как Тартар полностью открыл рот. Тысячелетнее содержимое вытекло наружу и готово уже было накрыть нас волной, из которой мы никогда не сможем выбраться.

– Черт, черт, черт!

Мэдокс и Спэйд одновременно били по кнопке. Лифт закряхтел, и двери со скрипом начали закрываться, когда масляная слизь уже полилась к моим ногам. Я ударила ногой по дверям, и они окончательно закрылись. Песок остался у кабины с наружной стороны, а канаты лифта заскрипели. И все же он устремился вверх, оставляя содержимое желудка Тартара внизу.

Highway to Hell весело доносилась до нас из динамиков, а мы все, сбившись из дыхания, пялились друг на друга.

– Дьявол, – застонал Спэйд, когда двери с громким «дзынь» открылись и песчаная слизь вылилась на пол поместья Аида. Мы были на месте.

Глава 27 Отлично, из огня да в полымя

Мы застонали и вышли в большой холл, спотыкаясь и подозрительно глядя по сторонам. Обычно здесь бурлила жизнь. У меня было шесть гиперактивных братьев, поэтому не было ничего удивительного. Но так как один из них в теории был мертв, а другой скрывался от богов, остальные четверо, очевидно, стали более сдержанными. Аида не было видно. Дом казался покинутым. Посреди холла, на побитом мраморе, было черное пятно сажи. Как раз там, где сдетонировала взрывчатка Пиаса. Пыль летала в воздухе, создавая над нами зловещую тишину.

– Хотите остаться здесь? – поинтересовалась я у Хака и Эйджа, которые с подозрением осматривались.

Хак зачесал волосы назад.

– Думаю, да. У вас есть Wi-Fi?

Я кивнула и опустила капюшон на лицо. Ха, все почти как раньше.

– В моей старой комнате есть роутер. Второй этаж, седьмая дверь. Вы ни с чем ее не спутаете: на ней единороги.

– Круто, – ухмыльнулся Хак, – тогда мы сможем не только спасти мир, но еще и порыться в твоем белье.