Гнев Божий.

– Вы сказали, доктор, что рождаемость уменьшается в тревожных размерах? Это объясняет мне, почему на улицах и в садах видно так мало детей. Печальная перспектива для человечества! – заметил Супрамати.

– Увы! Будущее представляется мне не только печальным, но зловещим, – возразил доктор со вздохом. – Статистикой доказан непреложный факт, что смертность превышает рождаемость; поэтому государство стремится блюсти подрастающее поколение и охраняет его от возможных случайностей. Вследствие этого дети с самого рождения помещаются в специальные заведения.

– Это некоторое насилие относительно родителей! – заметил Супрамати.

– Нисколько. Нежным родителям предоставляется свобода оставлять у себя малюток, но они обязаны с шестилетнего возраста посылать их в школу. Школьная карета с особо доверенным лицом приезжает за детьми в девять часов и привозит обратно в пять. Во время рекреаций их водят в санитарный сад, где подается теплое молоко, свежие яйца, фрукты. Тем не менее, многочисленных семей более нет, как и вообще не существует «семьи» в прежнем смысле.

К чему это в конце концов приведет, – один Бог знает, настолько условия жизни становятся тяжелы. В теплых странах, как здесь, например, еще ничего; но на севере, где страшные морозы и не всякий может оттуда бежать, существование становится совершенно анормальным. Несчастные, вынужденные жить в таком климате, подвергаются приступам спячки или оцепенения в такой степени, что часто приходят в себя только через пять, шесть дней, чтобы немного подкормиться; что касается полярных жителей, они совершенно исчезли.

В эту минуту раздался дрожащий и мелодичный звук, но такой громкий, что его слышно было во всей квартире.

Доктор тотчас встал и подошел к большой раме с металлической пластинкой, на которой появились фосфорические знаки.

– Извините, господа, меня зовут к больному, – сказал Павел Павлович, обращаясь к гостям. – Я, право, в отчаянии, но, может быть, вы подождете меня; я поспешу вернуться.

Но гости поблагодарили, сказав, что у них еще визит к амазонкам.

Супрамати пригласил доктора к себе на обед в один из ближайших дней, и они расстались. Доктор побежал к своему балкону, чтобы перелететь на самолете на балкон своего клиента, а приятели пошли к своему экипажу.

Глава девятая

Амазонки жили за городом на расстоянии не менее часа пути. Дорога, превосходно содержимая и гладкая, как паркет, вилась между зеленых полей и садов; во все стороны, куда только хватал глаз, всюду видны были колоссальные теплицы и оранжереи со сверкавшими на солнце стеклянными куполами.

Проезжая мимо огромного здания, построенного на пригорке, Нарайяна сказал:

– Взгляни, это яичный завод. Тут содержатся несколько миллионов кур, которые несутся день и ночь. Компания ведет блестящие дела, потому что каждое яйцо заранее куплено учреждениями, подобными тому, где живет доктор, а их в городе более двухсот тысяч, при населении в несколько миллионов. Но вот мы уже приближаемся к городку прекрасных амазонок.

Дорога здесь шла немного в гору, и с вершины холма вдали стали видны белые стены ограды, живописные разноцветные здания и огромные сады оригинальной общины.

Через несколько минут автомобиль остановился у въездных ворот.

Это был высокий портал с беломраморными колоннами, увенчанными колоссальных размеров группой тоже из мрамора. Изображала она мужчину, лежащего на спине и держащего в зубах половину библейского яблока; женщина, с гордо закинутой головой, поставила ногу на грудь распростертого мужчины, а в поднятой руке держала знамя с надписью красными буквами:

«Ева-победительница».

– Ева, свергнувшая тиранию мужчины и изгнавшая мужа. Ни один мужчина не имеет права жить здесь, – пояснил Нарайяна, насмешливо прочитав надпись.

– А между тем мы собираемся войти и ты рассчитываешь, кажется, быть принятым, – усмехнулся Супрамати.

– О! Гостей-то они принимают, но соблазнить их трудно, ввиду того, что многие из них принадлежат к «третьему полу».

Тем не менее, если ты понравишься даме, она наградит, пожалуй, тебя минутной любовью, что не даст тебе, однако, никаких дальнейших прав. Это вроде чашки чая, подаваемой гостю, которая также ни к чему не обязывает.

– А подарки можно делать таким гостеприимным хозяйкам? – не без лукавства спросил Супрамати.

– Это дозволяется, хотя и необязательно. Но, если кто желает завоевать расположение и быть хорошо здесь принятым, он должен пожертвовать сумму на улучшение общины. Это называется «носить дрова для собственного костра». Меня, например, очень хорошо принимают. Я уже пожертвовал для своего «костра» миллион, а попутно откушал не одну «чашку чая»…

– Неисправимый повеса! – сказал Супрамати. Нарайяна подмигнул.

– Привычка, милый мой. К тому же женщины тут есть прехорошенькие и по большей части артистки; лучшие произведения искусства бывают обыкновенно на выставках амазонок. Но я позвоню, чтобы нам открыли двери рая.

Он подошел к решетке и нажал металлическую кнопку.