Гнев божий

Подготовка специальных групп была нетипичной для израильской армии. Первым делом — экзамен по русскому языку, а дальше два часа в день арабского. Оружие — все русское, трофейное, больше всего внимания уделялось занятиям с автоматами Калашникова и ручными гранатометами «РПГ-7». Утренние кроссы по предгорьям — солнце еще греет, а не жарит и не палит, а жара уже такая, что на кроссе в обморок падают люди, а форма покрывается соленой коркой, разъедающей кожу до волдырей. После утренней пробежки — стрельбы. Вечером — физическая подготовка, снова бег по холмам. В конце курсов — зачет.

Но до этого…

— Тараш Солодкин!

— Есть такой…

Офицер, тоже говорящий по-русски, делает отметку в ноутбуке — и перед рядовым на большой стол увесисто плюхается большой мешок с патронами — в такой упаковке по пятьсот патронов, сами патроны русские, дешевые. За ним — еще один. Стреляй — не хочу.

— Это все мне?

— Нет, мне! Расписался здесь — и марш на стрельбище!

— Так точно!

Его стрелковая позиция — под номером три. Просто какая-то грязная дерюга, брошенная на землю, нет ни вала, чтобы пули не летели куда попало, ни нормальных мишеней. Наоборот — их вывезли подальше от полигона, в качестве мишеней — старые картонные коробки и листы бумаги.

У него — автомат «АКМ» выпуска шестьдесят пятого года, но нормальный еще, на каких только складах его взяли и десять стальных магазинов к нему. Эти магазины надо набить вручную, патрон за патроном. Пот еще есть, к обеду его уже не будет — но пока он есть, он выступает на лице, саднящем от бритвы, капает на руки, лезет в глаза — вообще, мерзкое ощущение, когда на коже пот. Иногда Миша смахивает его и принимается снова снаряжать автомат. Пальцы стерты уже до крови, саднят, в магазинах пружина тугая — видимо, новая, обновили.

Патрон за патроном — под немилосердным палящим солнцем. Все десять магазинов.

Все, готово. Примкнуть магазин к автомату, остальные выложить рядком, с позицией рядом. Украдкой оглядеться — справился вторым. В армии все — на соревновании, только ставка — не медаль, а жизнь.

— Ефрейтор Солодкин — готов!

Подходит офицер — странным образом не потеющий, видимо, уже привык к местной жаре, подходит, проверяет.

— Нормально. Знаком?

— Так точно.

— Из поселенцев?

— Так точно.

Офицер улыбается.

— А я местный. Но с вашими рядом жил, язык знаю. Автомат знаешь?

— У отца такой был.

Офицер жмет плечами.

— Завтра СВД выдам. Или ПК — если хочешь. Сегодня работай с тем, что есть. Начинай.

— А… упражнения?

— А что «упражнения»? Упражнения потом начнутся. Сейчас вон твоя мишень, бей короткими, привыкай. У него отдача сильная — но шьет, как швейная машинка. Начинай.

Конец дня. Башка гудит, в ушах какой-то подозрительный звон. Указательный палец на левой руке стерт чуть ли не до крови — у «АК» довольно жесткий спуск. Когда ему дали два мешка патронов, он думал, что это на несколько дней. Оказалось — на сегодня.

— Пулемет Калашникова модернизированный, применяется в армиях практически всех наших противников, используется нашими спецподразделениями и спецподразделениями стран НАТО в зонах боевых действий. Вам его тоже нужно знать — любой член группы должен при необходимости заменить пулеметчика, потому что без автоматчика группа может выжить, а без пулеметчика — нет. Он тяжелее Негева, весит примерно восемь килограммов без ленты, но намного легче, чем MAG и М60. Надежный, стойкий к загрязнению, очень неприхотливый. Подготовленный и достаточно сильный боец может нести примерно до восьмисот патронов в лентах к нему. Ствол сменный, запасной в комплекте. Применяется патрон от СВД, мощностью примерно такой же, как патрон 7,62 НАТО — но за счет тяжелой пули лучше, чем MAG, работает на дистанциях от пятисот метров. Показываю порядок неполной разборки, смотрите внимательно…

Пулеметный короб непривычный — не мешок со стальной горловиной, как на MAG, а стальная коробка из тонкой стали, зеленая, с выцветшей краской и вытисненной звездой. Непривычные и патроны — с рантиком.

Короб с лентой крепится к пулемету, лента протягивается, первый патрон ложится строго в отведенное ему место, надо следить, чтобы та деталь, которая достает патрон из ленты и подает его в ствол, зацепила первый патрон за рантик, иначе будет задержка. Пулемет и в самом деле довольно легкий, у него штатным был не MAG, но товарищи-пулеметчики давали пострелять и поносить ротный пулемет и ефрейтор знал, насколько он тяжелый.

Ствольную коробку до щелчка. Затвор. Прицел.

— Ефрейтор Солодкин к стрельбе готов!

Офицер, занимающийся в их непонятной группе преподаванием искусства стрельбы из пулемета, подходит, проверяет.

— Не так. Видишь, в прикладе специально прорезь. Она здесь — не только чтобы приклад облегчить. Руку вот сюда… вот так. Цель видишь?

— Так точно.

— Огонь!

Пулемет отдает в плечо, оглушительный грохот и фонтанчики, выбиваемые пулями из земли. Красные просверки трассеров.

— Чуть ниже — с перелетом бьешь. Ориентируйся по трассерам. Патроны можно не экономить, тут целый короб можно одной очередью выпустить — не застрянет. Если почистил нормально.