Гнев божий

Чиновник прервался, он по-прежнему не открывал глаза.

— В чем не откажешь Деду, так это в умении подбирать команду. За одного Рыжего на нашей стороне я бы отдал всех вас. И он там не один такой. Воровать — воровать, парламент расстреливать — парламент расстреливать, приватизировать — приватизировать. Знаешь, что самое главное в жизни? Чтобы дело делалось! А какое дело — это уже второе. Прикажи тому же Рыжему Днепрогэс строить — он их пяток настроит. А вы…

— Прикажете готовить нулевку для этого?

— Хватит. Доготовились уже. Он знает слишком много.

— Да ничего он не знает…

— Как он узнал номер телефона в этом кабинете?! — взорвался яростью чиновник. — Как он это узнал?! Ты ему сказал?!

— Да что вы, Олег Евгеньевич… — обмер от ужаса генерал.

— Тогда откуда?! Он что, на телефонной станции узнал?! Этот номер стоит в комнате отдыха, его вообще нет ни в одном справочнике, и АТС этой тоже нет ни в одном списке! Как он смог дозвониться сюда?!

Генерал не знал, что ответить.

— Свяжись с Дудаевым. Басаева пусть уберет он, пока Басаев не убрал его самого. Мы выпустим его в Чечню, и пусть разбираются между собой, — чиновник поднялся с кресла, — я в Кремль. У тебя есть два часа. Если и это не будет сделано — пеняй на себя!

Зима 1996 года

Абхазия

Несмотря на то что Россия поддержала эту маленькую республику в ее стремлении к независимости и государственности — Абхазия, по сути, никогда с того времени не была частью России и не стремилась в нее войти. Все делалось по-воровски, по-крысьи. Американцы, если они кого то поддерживают — поддерживают открыто, вся их политика нагла и открыта, они говорят, что они хотят, и делают это. Мы же не только не можем так, не можем открыто заявлять о своих интересах (не по причине слабости, по причине политической трусости и идеологической импотенции), но и бросаем своих союзников на произвол судьбы всякий раз, как только в них пропадает нужда. Мавр сделал свое дело, мавр может уйти, может быть, поэтому у России никогда не было верных союзников, существующие же союзники при необходимости перекупаются нашими геополитическими противниками «на раз», причем даже не за деньги — за красивые слова и обещания.

Шамиль Басаев, несмотря на то что «вся Чеченская республика находилась под контролем Российской армии», переправился в Абхазию, где его ждали совершенно свободно. Первоначально — через горы в Дагестан, потом — в Грузию, потом — в Абхазию. Он проделал длинный путь, пересек три границы — из них одну административную, одну государственную, одну квазигосударственную. Нигде и никто его не попытался остановить… он просто ехал, куда ему нужно, и все. При нем было всего три человека из личной охраны, и, выезжая в дальний путь, он больше опасался своих, чеченцев, нежели русских или грузин. Он знал, что Джохар Дудаев отдал приказ его убить — но умирать так просто не собирался…

В Абхазии его, героя той самой войны, и вовсе ждали с распростертыми объятиями.

Абхазия с тех пор не изменилась… почти. Красивейший некогда город черноморского побережья — Сухуми — сейчас наполовину в руинах, на улицах с автоматами, конечно, не ходят, не грабят, минимальный порядок наведен — но до мирной жизни тут очень и очень далеко. Промышленности нет никакой, есть примитивное сельское хозяйство и ремесла, производство примитивных предметов домашнего обихода и починка бытовой техники. Свет — один-два раза в сутки по паре часов. Туристы… вы что, смеетесь?

Разруха…

В Абхазии Басаева мог запросто принять президент Ардзинба, но Басаев вовсе не желал с ним встретиться. Он приехал сюда не для пустопорожней болтовни, — а для серьезных переговоров.

Люди, с которыми он должен был встретиться, ждали его в одном из пансионатов в окрестностях Сухуми, в котором до сих пор виднелись дыры от снарядов — грузины устроили тут наблюдательный пост и огневую точку, Шамиль отлично помнил, как их выбивали отсюда с БМП и безоткатными орудиями. Прибывших было много, не меньше тридцати человек, причем это были не бандиты. Охрана, хоть и пыталась выглядеть по-бандитски — одинаковое оружие и армейская выучка выдавали в них опытное, обстрелянное армейское подразделение.

Басаева встретили на последнем этаже пансионата, там, где в стене была пробита снарядом дыра — но сейчас около нее лежал снайпер, контролируя подходы со стороны гор. Гости же расположились на веранде, на неизвестно откуда взявшихся легких пластиковых стульях, таких же, какие бывают в кафе и закусочных. Их было четверо — мулла, неспешно перебиравший четки, двое бородатых боевиков, один военный с аккуратно подстриженными усиками и без бороды. Все были загорелыми… понятно, оттуда они. Прибыли они, кстати, через Грузию, пришедший к власти в Грузии могильщик СССР Эдуард Шеварднадзе ненавидел Россию и делал все, чтобы ее уничтожить.

— Ас салам алейкум, — сказал Шамиль и смутился. Он родился и вырос в Советском Союзе и не знал, как правильно приветствовать людей, прибывших издалека.

Военный улыбнулся, мулла заговорил на красивом и непонятном языке: