Гнев дракона. Эльфийка-воительница

Золотой рухнул в облака. Он наслаждался ощущением ледяного ветра под крыльями, своей силой, позволявшей ему противостоять стихиям. Был некоторый риск в том, чтобы вслепую падать на гору. Он мог бы открыть свое Незримое око, чтобы увидеть то, что скрывают облака. Но идя на риск, он чувствовал себя более живым. Каждое ощущение становилось интенсивнее, поскольку, вполне возможно, могло стать последним. Это безумие — вслепую лететь сквозь облака навстречу горе. Столь же безумно, как и затевать заговор против альвов, более того, убивать их. Но он хотел быть хозяином своей жизни, целиком и полностью. Быть свободным, жить по своим собственным правилам.

Пение урагана изменилось. Теперь скалы были совсем близко. Он попытался по мелодии ветра определить свое местонахождение. Существовала драконья тропа к огромному заснеженному полю прямо под вершиной Головы альва. Сюда можно было попасть очень легко. Но это было не в его духе. Он не искал для себя легких путей.

Золотой расправил крылья, замедлил полет. Тягучее серое покрывало облаков разорвалось, словно порванное скалами. Теперь он увидел торчащие из вечной белизны острые каменные зубцы. Заметил яркие цвета своих братьев.

Последний круг он описал над их головами, затем элегантно приземлился, без прыжков, пытаясь сохранить равновесие. Сложил крылья. Он любил этот жест и вспомнил, что его научил ему когда-то Парящий наставник. Дело не только в том, что делаешь, но и в том, как делаешь. Жизнь — это представление, и, сколь отвратительны ни были бы иногда обстоятельства, понять, предстаешь ли ты перед другими с достоинством, ты всегда можешь и сам.

— Ты опоздал, — первым в его мысли проник голос Дыхания Ночи. Перворожденный лежал немного в стороне от неровного круга, образованного восемью небесными змеями. Он лежал у подножия нависающего скального уступа. Над ним со скалы свисали сосульки, вокруг старшего брата играли тени. Дракону даже вдруг показалось, что он опустился в пасть гигантского чудовища. Существа еще больше и могущественней, чем они. Существа, которое появилось лишь однажды и вот уже много веков находилось в изгнании. Заживо погребенным в надгробном памятнике, которое оно само же и создало.

— Прошу прощения, что заставил вас ждать, братья.

Последовали мгновения давящей тишины, слышались только завывания ветра. «Не буду оправдываться», — подумал Золотой. Иначе пошатнется его позиция по отношению к Дыханию Ночи. Все, что он подготовил, зависело от того, будет ли он действовать, исходя из сильной позиции.

— Мы собрались, чтобы принять решение относительно наказания карликов в Глубоком городе, — прервал, наконец, молчание Небесный. Он считался мудрецом и скептиком. Золотой знал, что убедить брата будет нелегко. Однако он видел в серебряной чаше, что ждет их в будущем, если они не обретут мужество и не перейдут к отважным действиям.

— Я требую уничтожить Глубокий город. Я был там, поскольку не хотел доверяться исключительно суждению эльфийки, мысли которой мы не можем прочесть. Именно в этом причина того, что я опоздал, братья. Я был настолько потрясен увиденным, что забыл обо всем. Мне не хватает слов, чтобы описать то, что творят карлики там, внизу. Загляните в мои мысли. Разделите со мной тот кошмар и видения гнусных деяний карликов, которые останутся выжжены в моих воспоминаниях до конца дней.

Он поделился своими чувствами с братьями, пока те читали его мысли. Он собирался сделать это с самого начала, чтобы суметь лучше оценить их. Даже Дыхание Ночи был тронут тем, что увидел. Возможно, все же будет не настолько трудно подвигнуть его на то, чтобы наложить то наказание, которое было единственно подобающим за дерзость карликов.

— Пусть горят, все вместе! — возмутился Пламенный, темперамент которого вполне соответствовал имени. Могучий дракон, чешуя которого переливалась всеми оттенками от яично-желтого до кармазиново-красного, считался очень нерешительным. Его было очень легко завоевать, но он так же легко менял свое мнение, причем каждый раз говорил очень эмоционально, нисколько не осознавая своего непостоянного и вспыльчивого характера.