Гнев гор (СИ)

— Конечно, милорд ректор, — Хос отступил в сторону и даже открыл дверь перед гостем, и только после этого проследовал в дом.

— Зачем пожаловал? — уже без прежней любезности спросил охс: играть на зрителя уже было не нужно.

— Вдруг я соскучился, — развел руками Аделард.

— Смешно.

— Вот видишь тебе смешно, а мне нет, — изобразил тяжелый вздох лич. — Твои маленькие смертные игрушки здесь?

Оливер скривился. Он, конечно, знал, что ректор не оставит без внимания его "тайный кружок", но зачем было так в открытую тыкать его носом в это.

— Ушли.

— Замечательно, — спокойно заключил ректор и скинул капюшон. Хос отвернулся. С некоторых пор Оливер стал любителем прекрасного, а Аделард никак не подходил под это определение. Хос же подумал, что зря Аделард снял капюшон красной мантии, дорогая ткань хотя бы скрывала, того, кто носил ее.

Зачем приперся?

— Что же ты так не ласково. Воспитывать, воспитывать тебя еще.

— Я спросил, зачем ты пришел, Аделард, — уже более вежливо произнес Оливер.

— Так‑то лучше. Чаю не предложишь?

— Из меня аховый хозяин, поэтому переходи к делу.

— Ну раз так, — спокойно произнес Аделард, — то не будем играть словами. Пора тебе охс заплатить по счетам.

— Ничего другого я и не ожидал, — пожал плечами он.

— Еще бы, ведь ты так старательно пытался отстрочить этот момент, прячась в парке.

Внутри Оливера бушевала самая настоящая буря, хотя на лице не отразилась ничего — холодная маска.

— Глаза, охс, тебя выдают глаза. В них я вижу ненависть и протест.

— А чего ты ожидал? — скупо спросил Оливер в ответ, делая себе заметку посмотреть на досуге в зеркало.

— Именно этого, — прошелестел ректор. — Но перейдем к делу. Ты готов слушать.

— У меня есть выбор?

Оба прекрасно понимали, что один выполнит все, что скажет другой. Нежить всегда хорошо ощущала, кто сильнее ее. Сейчас ректор был самой опасной тварью в Морнэйлде.

— Мне нужна моя душа, — без перехода произнес Аделард.

— Удивил.

— Я не шучу, крыса. Мне нужна моя душа, — чуть ли не по слогам проговорил ректор. Аделард был недоволен, он никогда не любил посвящать в свои дела постороннего, но выбора не было.

— Зачем тебе она? — первое, что спросил охс, когда осознал, что за услуга нужна личу.

— А зачем она тебе?

— Не понял.

— Какая‑то безродная нежить получила самое бесценное сокровище, а я не могу вернуть, что от рождения мое.

— Но зачем? — все еще не мог понять Оливер, считая, что от души одни проблемы.