Гнев Господень тактического назначения

Я на миг замешкался, а затем все же протянул Талбатову диски. В конце концов, он же солидный бизнесмен, а не какой-нибудь кидала с барахолки. Десять, это почти пятнадцать, если задуматься, а остальное подождет…

— Хорошо. — Я справился с дрожью в голосе, а деньги переместились в кейс. — Остальное я бы хотел забрать, скажем, послезавтра в это же время. Приготовьте деньги, а я доставлю вам недостающую информацию.

Мы встали одновременно, и я еще раз, через стол, пожал ухоженную, но крепкую руку Талбатова.

— Рад был знакомству и сотрудничеству с вами, Ультра, — тот плотоядно улыбнулся, — надеюсь, не в последний раз. До встречи послезавтра, молодой человек.

— Я тоже рад, — соврал я. Кивнул на прощание и покинул кабинет.

1:2:2 Князь отскочил, едва не получив ручкой по лбу. Я плотно прикрыл за собой дверь с цифрами «109» и прислонился к ней спиной, прижимая к груди заветный «дипломат», потяжелевший на десять тонн настоящих денег.

— Овалдабенеть, Игореха, — прошептал я, глядя на друга горящими глазами. Все натянутое хладнокровие Ультры слетело в один миг. — Правда, пока выдал только треть, а не половину, но ведь выдал! На-ликом!

— Треть? — Игорь неожиданно нахмурился. — Надо было давить до последнего, сколько я тебя учил. Или диски не все отдавать… Если он думал, что ты все принесешь, у него наверняка полная сумма при себе была.

— Не грейся, брат, послезавтра отдает остальное. Дядька честный, по нему видно. — Хотя по чести, я и сам был не особо доволен тем, что удав в золотых очках заставил меня взять только девять с копейками, но при этом отдать половину имеющейся информации. — Ладно, валим отсюда, Княже.

Ушли разными путями. Потом я запомнил грязную вонючую улицу Тихого Центра, желтую тачку с шашечками и чехарду винно-водочных магазинов. Мы хохотали, как малые дети, затариваясь водкой и закусью, Игорь шелестел купюрами, подвывал и что-то лепетал про «габов» и «кутажь», потом мы покупали еще и еще, дорогие сигары (от настоящих почти не отличить), новые диски и снова водку. Восемь тысяч благоразумно заперли в кодовом отделении «дипломата», шифр был выдуман сложный и многозначный, по телефону сообщен одному из приятелей Князя и забыт.

В общем, в Монолит мы вернулись, как древнеримские легаты-триумфаторы, на золоченых колесницах, осыпаемые лепестками роз. Далее…

ГЛАВА 2

Когда плохие люди пришли на землю моих прадедов, мы думали, что мир умирает и Боги отвернулись от нас. Но сейчас пришел день, когда Боги отвернулись и от плохих людей. Им не уйти в пустыню поклониться костям предков, им не укрыться в священных пещерах. Белые люди приближаются к концу той тропы, по которой идет каждый из живущих. Тот, кто хуже плохого, давно пришел за их душами…

Джереми Красный Конь, вождь резервации «NRA—899».

Великие Озера, 2069 год

2:1 — Как же мне хреново, кто бы знал… — в ванную в буквальном смысле слова ввалился Князь, с ходу бросаясь к крану. Я невольно вздрогнул, едва не черпнув ртом воды, и уставился на друга широко распахнутыми глазами. Отгоняя дрему, приподнялся на локтях. — Помогите, люди добрые, Христа ради…

Игорь наспех прочистил раковину и опустил голову под струю теплой воды. Начались постанывания и кряхтения, бессвязные обрывки фраз, заглушаемые шумом воды. Я терпеливо наблюдал за страданиями друга, покачивая в остывшей воде руками.

— Ну что, оклемался, Княже?

Тот вынырнул из-под сверкающей струи и, болезненно щурясь, смерил меня презрительным взглядом.

— Молчи, гнусный урод, я с тобой все еще не разговариваю, — и демонстративно отвернулся, снова ныряя под воду.

Вот так новости. Поссорились, что ли? Хотя по интонациям и «гнусному уроду» я определил явный позитив — все-таки больше десяти лет друзья. Ну, так и что же это было?

— Это еще почему? — Я неподдельно удивился. Князь выключил воду и с блаженным стоном уткнулся лицом в полотенце. Замер, тяжело вздохнул, используя весь набор гласных, и опустился на край унитаза.

— Ты еще смеешь спрашивать меня, жалкая личность? Надрался вчера, как последняя свинья, и все забыл…

Да что было-то? Может, девочку не поделили? Или я, хорошо приняв на грудь, в очередной раз доступно объяснил Князю, как плохо обстоят дела в его, княжеской, жизни и чем он является на самом деле в суровой, окружающей нас действительности? А Князь, наверняка, как обычно плакал и только успевал рассыпать по стопарикам горькую?

Игорь тем временем продолжал:

— …Прикроешь, мол, говорит, сученыш… Если что не так пойдет, вмешаешься. Я, мол, говорит, сам-то стушуюсь, а с тобой спокойнее. Ну, урод.