Гнев и милость богини

Та наклонилась, разглядывая маленькую шестигранную пирамидку, зажатую в левой руке либийки.

- О, Рена Добрейшая! Она смотрит! - сдавлено произнес бард из-за спины мэги Пэй. - Она - прямо на меня!

Астра, уже почти дотянувшаяся до ключа, отдернула руку и увидела, что глаза покойницы открыты. Огромные, черные, будто куски угля, они смотрели куда-то мимо мэги, холодно, глубоко, до самых корней души. Дочь Варольда сделала шаг назад, расставив в стороны руки и оттесняя Голафа к открытой двери.

- Глейс, достань "Слезы Эты"! Быстро! - крикнула Астра растерявшейся подруге.

- Не поможет, - отвергла Верда, но заскрипела застежкой сумки.

- Я говорю - "Слезы Эты"! - настояла мэги Пэй, заслоняя собой друзей от встававшей медленно из гроба Нифхтеи.

- Мужчина с золотыми волосами, - произнесла наложница Кэсэфа по-либийски. - Иди сюда. Иди ко мне. И ты, северный воин, не стой там одиноко, - она улыбнулась, переведя черные влажные глаза к Голафу.

Леосу, не понимавшему древнего языка, ее слова показались сладким волнующим стихом, и сразу где-то в глубине сознания открылся их смысл.

- Нифхтея… Прекраснейшая из женщин… - прошептал он и, отталкивая Астру, шагнул к саркофагу. - Я иду…

- Пернатый, - невнятно пробурчал Каррид Рэбб. - Не надо, пернатый… - он глянул на либийку, уже вставшую в полный рост, и следующие его слова застряли в сухом горле.

- Мертвая дрянь! - вскричала мэги Пэй, формируя между ладоней фаерболл и одновременно понимая, что такая нехитрая магия бесполезна против поднявшейся из гроба высокой госпожи. Шар пламени метнулся вперед, ударил в грудь Нифхтеи и бесследно исчез, не брызнув даже искрами.

- Схватите ее, мои верные воины! - либийка сошла на пол. Левую руку с шестигранной пирамидкой она по-прежнему прижимала к груди, правую - гневно вытянула к дочери магистра. - Волоките ее сюда! За уши! За волосы!

Леос, посерев лицом, двинулся к мэги Пэй. Следом за ним пошел Голаф. Он угрожающе занес меч. Только Каррид Рэбб еще несколько мгновений боролся с чарами, завладевшими его друзьями, тяжело вздыхал, тер кулаками слезящиеся глаза и щеки.

- Эй, да вы обезумили! - пронзительно вскричала Астра, увернулась от растопыренной пятерни барда, и отпрыгнула в узкий проход между двух гробов. - Голаф! Леос! Боритесь же! Вспомните самих себя! Вспомните меня! Мэги Глейс! - уговаривала она, пятясь к стене и негодуя, на Верду неспособную разобраться с несколькими склянками в сумке.

- Все для тебя, прекраснейшая Нифхтея! И мои стихи… и сердце мое для тебя, - бормотал Леос ватными губами, стараясь дотянуться до прыткой незнакомки, отскочившей за саркофаг - он уже не узнавал в ней когда-то любимую мэги Пэй.

Франкиец, являя куда большую ловкость, взлетел на гранитную плиту, и замахнулся мечом, чтобы нанести точный удар, но отчего-то замер, натолкнувшись на взгляд прозрачных глаз Астры, таких знакомых, похожих на теплые капли эля.

- Что ты там возишься! - вскричала мэги Пэй, озираясь на Верду и неторопливо приближавшуюся к "сыну" Балда Нифхтею.

- Нет у меня "Слез Эты"! - отозвалась Глейс, выворачивая сумку на пол.

Либийка остановилась и повернула голову, не ожидая увидеть за высоким саркофагом еще одну противницу, сидевшую на корточках и разбиравшую свитки и пузырьки.

- Я высушу, выжгу твою кровь! - гневно сказала она и зашептала слова заклятия. В воздухе появился багровый с черными жилами шар.

Поставив перед Леосом и Голафом широкий айсщелид, Астра отбежала на несколько шагов в сторону, сбила фаерболлом магический шар либийки и приготовилась отразить еще одну атаку. Мэги Пэй еще надеялась, что Верда найдет необходимое снадобье - нужно было выиграть только немного времени.

- "Слезы Эты"! "Слезы Эты"! - стонала госпожа Глейс, перебирая большие и маленькие пузырьки и содроганием глядя на проклятую наложницу Кэсэфа, медленно приближавшуюся к ней. Тут Верда вспомнила про застегнутый карман. Дернула бронзовую пуговицу и схватила хрустальный сосуд.

- … гудеас-воэта-диан-спелл! - пропела она, срывая пробку и брызгая священной жидкостью на Нифхтею.

Вставшая из гроба взвизгнула, громко, до боли в ушах. Попятилась, оседая наземь. На местах попадания "Слез Эты" начала съеживаться, отваливаться сухими лоскутами плоть. Обнажились старые желтые кости.

- Дай мне! - сказала Астра, подбежав к госпоже Глейс и выхватывая у нее пузырек хрусталя. - Саэкред! Саэкред-гудеас-воэта-диан-спелл! - бросила заклятие дочь магистра, щедро обливая либийку чудодейственными "слезами богини".

Уже беззвучно Нифхтея корежилась на полу, пока от ее прекрасного тела не остались голые кости и горки смрадного праха.

- Моя божественная повелительница! Моя Нифхтея! - глухо произнес Леос, с полными горя глазами склоняясь над ее останками.

- Одумайся, бард! - Астра поймала его за воротник и потянула, стараясь поставить на ноги.

- Она мертва, Леос! Мертва тысячи лет! - Верда подошла к нему, но музыкант, словно не видел мэги, блуждая взглядом то по праху либийки, то по стенам, блестящим серебряными узорами.