Гнев (илл. Р. Гершаник)

— Эй, вы, передайте своему унтеру, чтобы снарядил несколько команд в ближайшие деревни! Пусть раздобудут для офицерского стола живность. Китайцы любят разводить свиней — значит, есть поросята. Понятно?

Солдаты, вытянувшись в струнку, слушали расходившегося поручика. Они дали ему высказать все, что он хотел им приказать. В заключение поручик подморгнул Тари, с глуповатым видом вылупившему на него глаза, и снисходительно заметил:

— Можете и себе там перехватить кое-что, но не очень.

Поручик словно спохватился, сожалея о своей щедрости, и погрозил солдатам кулаком.

— Разрешите доложить, — старательно выговаривал слова Садао, — мы назначены в ночной караул. По уставу не имеем права уклониться от выполнения этой службы.

Офицер побагровел и бросил солдатам тихо сквозь зубы:

— Скоты! — и потом уже громко: — Шагом марш!

III

Полковник устало опустился на складной стул в палатке майора Хорита. Он покряхтел немного, вытер шелковым синим платком потное лицо и сказал, обращаясь к майору:

— Мы всегда были друзьями, Хорита, и я приехал не официально, а так, по дружбе. Я получил бригаду и теперь генерал-майор. — Он опять покряхтел и сказал: — Я был бы больше доволен назначением в штаб. Знаете ли, годы не те, да и вообще в штабе меньше всех этих мелких хлопот и неурядиц. Но воля высшего командования есть для военного человека закон, и я не могу уклониться от него.

Майор Хорита слушал генерала слегка изогнувшись, так, как и подобает держать себя майору перед высоким начальником.

«Как знать, быть может, он замнет все это дело с коммунистической пропагандой в батальоне?» мелькнула мысль в голове Хорита.

— Самурай не должен жаловаться — вот мой девиз! — продолжал говорить новоиспеченный генерал. — Нет, нет, не надо поздравлений! На фронте церемонии ни к чему. Я не сомневался в вашей искренности. Я хочу порадовать вас. Я забираю вас с собой на должность начальника штаба бригады, и — чин подполковника! А? — хрипло засмеялся генерал.

Майор Хорита задохнулся от счастья. Он бормотал что-то, заикаясь, и кланялся, кланялся низко, даже ниже, чем это принято в таком высоком обществе и к тому же между родственниками. А надо сказать еще, что майор Хорита был свояком генерала: он был женат на младшей сестре его жены. Мысли кружили голову майора Хорита:

«Лучше было бы получить полк. Но и начальник штаба с чином подполковника — это тоже не пустяк. Хотя за двадцать пять лет службы пора бы называться полковником! Но если он замнет это скандальное дело, то пока достаточно…»

Генерал продолжал болтать по-родственному, откровенно и обильно, не давая майору вставить и слова:

— Новые времена, майор, теперь. И армия оказалась затронутой всякими бредовыми идеями. Нам, самураям, выпала тяжелая задача: сохранить и уберечь императорскую армию в чистоте от всей иностранной глупости. Коммунизм определенно не подходит для Японии. Он противоречит духу самурайства и императорским эдиктам. В последнем приказе военного министра так прямо и говорится: разъяснить командному составу, что коммунистические теории не соответствуют духу японского государства, ведущего свою историю от древних императоров на протяжении уже более двух тысяч шестисот лет. Они крайне опасны, поскольку некоторые японцы отдаются им во власть. Их надлежит искоренить всеми средствами, не пренебрегая ничем. Это наш самурайский долг!

Генерал утомился, замолк, опять вытащил платок и начал отхаркиваться в него. Наконец майор Хорита получил возможность вставить несколько слов.

— Господин генерал-майор отлично понимает, — говорил он, — что обнаружение коммунистической пропаганды в батальоне есть несчастный случай, ликвидированный в корне. Офицерам указано на недопустимость повторения подобных случаев, тем более в условиях фронтовой обстановки.

— Э, майор, вот именно, в условиях фронтовой обстановки… К сожалению, в батальоне майора Хори обнаружена целая группа коммунистов. Удивительно, как нм не стыдно называться японцами!

Майор Хорита почувствовал такое огромное облегчение, точно с плеч его свалилась большая тяжесть.

— Я глубоко сочувствую майору Хори. В своем батальоне я искоренил всех негодяев.

— К сожалению, — отхаркался наконец генерал, — и в других дивизиях, как сообщают мне коллеги, обнаружены подобные люди. Это может привести к катастрофе. Мы должны быть беспощадны в таких случаях. И если в тылу такие вещи недопустимы, то на фронте они смертельно опасны.

Теперь майор Хорита совсем успокоился. При известии о том, что его батальон оказался не единственным, он далее обрадовался назначению в штаб бригады: там не придется иметь дело с этой неблагодарной солдатской массой, норовящей всегда сделать что-нибудь антияпонское.