Гнев короля демонов

Ру снял с нее пеньюар и, подхватив на руки, бросил на покрывала. Он овладел ею сразу же, доказывая ей свою бессмертную любовь, а Сильвия в это время смотрела вверх, на прикроватный полог, и боролась с зевотой. Самодовольная улыбка, блуждавшая на ее губах, не имела никакого отношения к физическому удовольствию, а была вызвана сознанием собственной власти. Ру вскоре станет самым могущественным купцом в истории Королевства, а она имеет над ним полную власть. Она слышала, как дыхание Ру с возрастанием страсти становится все чаще, но сама не испытывала никакого возбуждения. Новизна его любви давно прошла, и теперь Сильвия отдавала предпочтение талантам его кузена Дункана, который был гораздо красивее и чей аппетит в изощренных любовных играх соответствовал ее собственному.

Она знала, что Ру будет просто потрясен, если узнает, что они с Дунканом часто делили эту постель, а иногда приглашали участвовать в игре кого-нибудь из слуг. Она знала, что Дункан будет во всем ей послушен, если посулить ему прекрасную одежду, хорошую еду, редкие вина, красивых женщин и прочие атрибуты богатства. Он станет прекрасным любовником после того, как она обвенчается с Ру, а со временем — совершенно полноценной заменой ему. В то время как Ру приблизился к вершине страсти, Сильвия рассеянно думала о том, долго ли ей придется ждать свадьбы с этим противным коротышкой после того, как она устроит убийство его жирной жены. При мысли о том, что в ее руках окажутся сразу две финансовые империи — отцовская и Ру, — Сильвия наконец пришла в настоящее возбуждение, и когда Ру не смог больше владеть собой, Сильвия тоже испытала экстаз, вообразив себя самой могущественной женщиной в истории Королевства.

***

Эрик постучал, и Уильям выглянул за дверь.

— Да, сержант-майор?

— Можно к вам на минутку, сэр? — спросил Эрик.

Уильям указал ему на стул, и Эрик сел.

— Что случилось?

— Я не по поводу учений, — сказал Эрик. — Там все идет хорошо. Это личный вопрос.

Уильям сел. Выражение его лица не изменилось. Когда люди служат вместе, каждый рано или поздно позволит другим узнать кое-какие детали своей личной жизни, но никто еще ни разу не затевал разговора о личном намеренно.

— Я слушаю, — сказал рыцарь-маршал Крондора.

— Я знаю эту девушку, и… ну, в общем, если вы не возражаете, я просто хотел поговорить о том, может ли солдат жениться.

Уильям помолчал немного, потом кивнул.

— Это трудный вопрос. Некоторые как-то устраивают свои семейные дела. А у других не складывается. — Он сделал паузу. — Человек, который занимал этот пост до меня, Гардан, был когда-то простым сержантом, как вы. Он служил лорду Боррику, герцогу Крайди, когда мой отец был еще ребенком. Он прибыл в Крондор с принцем Другой и поднялся до этой должности. Все это время он был женат.

— И как?

— В целом неплохо, — сказал Уильям. — У него были дети, один из его сыновей стал солдатом, как и отец. Он погиб во время набега пиратов на Дальний Берег.

Эрик помнил то, что ему рассказывал о событиях тех дней его отчим Натан, и знал, что во время этих набегов полегло немало народу.

— Гардана к тому времени уже не было в живых. Кто-то из его детей, наверное, еще жив.

Уильям поднялся и закрыл дверь, потом присел на краешек стола. Эрик заметил, что под рыцарским плащом, положенном ему по чину, рыцарь-маршал носит обычную солдатскую форму без знаков различия.

— Видите ли, в связи с грядущими событиями… — начал Уильям. Он задумался, подбирая слова, затем сказал:

— Мудро ли в такое время устанавливать какие-либо серьезные отношения?

— Мудро или нет, но они уже есть, — сказал Эрик. — Я никогда раньше не испытывал ничего подобного.

Уильям улыбнулся, и на мгновение Эрику показалось, что он даже как будто стал моложе.

— Я помню.

— Простите, что я спрашиваю, у вас когда-нибудь была жена, сэр?

— Нет, — сказал Уильям, и в его голосе прозвучала печальная нотка. — В моей жизни никогда не было места для семейных уз.

Он снова подошел к своему стулу и сел.

— Сказать по правде, у моей семьи тоже не находилось места для меня.

— Вы говорите об отце? — спросил. Эрик.

Уильям кивнул.

— Было время, когда от гнева мы не разговаривали друг с другом. Теперь это прошло. Но временами было тяжко. Если бы вы когда-нибудь встретили моего отца, вы подумали бы, что он мои сын. Он выглядит лет на десять старше вас.

— Уильям вздохнул. — Ирония заключается в том, что я стал солдатом, воплотив его собственную детскую мечту. Он настаивал, чтобы я изучал магию. — Уильям улыбнулся. — Вы не представляете себе, каково это — вырасти среди сплошных магов, или тех, кто женат на волшебницах, или в крайнем случае — детей волшебников?

Эрик покачал головой.

— Хотя в вашей семье, вероятно, так и было. Я встречал вашу сестру.

Уильям грустно улыбнулся.

— И опять же ирония заключается в том, что Гамина — приемыш в нашей семье. И тем не менее она гораздо лучше меня разбирается в этих волшебных вещах. У меня есть только один жалкий дар. Я могу говорить с животными. Они обычно ведут короткие и неинтересные разговоры. Кроме Фантуса, конечно.

Поскольку речь зашла о дракончике, Эрик сказал: