Гнев ликвидатора

Он хотел рвануться на трассу, по которой удалялся автопоезд брата. Удалялся к широкой, черной пропасти, возникшей ниоткуда. Но почувствовал, как на него кто-то навалился. И сжал рот ладонью. Лазаренко попытался метнуться в сторону и… проснулся. Над ним навис прапорщик Рыжов:

– Что с тобой, командир?

– А? Ты? А где Андрюха?

– Какой Андрюха? Сон, что ли, приснился?

Капитан встряхнул головой:

– Тьфу! Надо же случиться такому. Столько лет жил без сновидений, а тут на тебе!

Прапорщик покачал головой:

– Да, видать, сон не из приятных. Как ты вскрикнул и дернулся к брустверу, я поначалу растерялся. А ты опять, – стой, тормози! Кому стой? Чем тормозить? Потом сообразил, скрутил.

Лазаренко протер капли пота, обильно выступившие на лбу.

– Фу-у! Да-а! Слушай, Рыжий, а мой крик до лагеря не долетел?

– Хрен его знает! Сейчас проверю!

Прапорщик отполз к кустам, взглянул на базу. Доложил:

– Все в порядке! В лагере по-прежнему спокойно.

Капитан вздохнул:

– Хорошо! Как вернемся в Москву, возьму отпуск и в Демидовск. Надо все же навестить родственников. Не хотел, теперь понимаю, что надо. Чует сердце, хреново что-то у них там. Не мешает разобраться!

– Это правильно! Уснуть-то опять сможешь?

– Постараюсь. А нет, вколю снотворное!

– Давай! Я на позиции!

Лазаренко заставил себя уснуть без препарата. И больше никаких снов не видел. Вот только внезапно возникшая тревога щипала сердце, заставляя капитана ворочаться.

В 20.15 Рыжов разбудил Лазаренко:

– Подъем, командир! Духи строятся на развод.

Капитан стряхнул с себя остатки сна, подполз к прапорщику:

– И сколько бандюков вышло на построение?

Прапорщик ответил:

– Двенадцать!

– Группа!

Офицеры усилили внимание.

К построенным в шеренгу наемникам вышел Хамид. Минут пять, осмотрев подчиненных, о чем-то инструктировал их. Рыжов настроил прослушку, но понять язык, на котором говорил помощник Саммада, спецназовцы не смогли, хотя владели пушту. Но бандит использовал другой, незнакомый язык. Впрочем, догадаться, о чем он инструктировал заступающий в наряд караул, было несложно. О бдительности, порядке отдыха и периодичности донесений, о действиях в случае обнаружения посторонних лиц или чего-то подозрительного. В общем, о чем наряд инструктируют и в Российской армии. После инструктажа командир группы отдал звучный приказ, и боевики разошлись парами по четырем направлениям. Двое отошли к блиндажу. Сам командир группы с одним наемником прошел к ближайшей от позиции спецназовцев палатке.

Прапорщик проговорил:

– Вот и дежурку их определили. Там рация! Еще одна в блиндаже.

Капитан спросил:

– Почему в блиндаже одна станция? Там их может быть несколько, и обязательно система спутниковой связи. Саммад наверняка поддерживает контакт с забугорными хозяевами!

Рыжов спорить не стал:

– Возможно, и так, что для нас совершенно не принципиально. Пусть он хоть с Белым домом связь поддерживает. Это его не спасет! Теперь ждем построения на отбой. Может, сегодня Костыль ради нас сделает исключение и выйдет к своим наемникам?

– Черт его знает! Но думаю, Рыжий, все решится утром. В 9.00!

Прапорщик поправил капитана:

– Начнет решаться! Отстрел Саммада – это только начало главного для нас этапа. Вот когда уйдем за Ак-Мартан, тогда можно говорить о решении проблемы. И то условно. До выхода к вертолетной площадке и посадки на борт!

Проводив новый караул к постам и дождавшись возвращения старого, капитан вновь отполз в глубь позиции. Мысли о брате не давали ему покоя. И что за чертовщина? Никогда ранее с Лазаренко подобного не бывало. Что же произошло сейчас? Или виной всему нервы, натянутые как струны? Напряжение организма, несмотря на то что спецназовцы внешне не выказывали его? И это может быть! Все может быть.

Лазаренко вернулся к Рыжову, приказал:

– Давай, Рыжий, на боковую, за лагерем следить буду я!

– Не рано ли?

– В самый раз! Мне уже не уснуть, а двоим торчать на позиции только мешать друг другу и отвлекать от цели. Иди! Спокойной ночи! Дай бог, чтобы тебе такой же сон, как мне, не приснился!

Прапорщик отложил винтовку:

– Как скажешь, командир! Знаешь, я сплю чутко. Только шепни, проснусь!

– Спи! Там видно будет, будить тебя или нет.

До утра время прошло спокойно. Лагерь спал. За ночь начальник караула дважды обошел посты. Те, что находились в лесу и на флангах базы. На скалу по еле заметной тропинке бандит не поднимался. Но связывался с верхним постом, если судить по тому, что подносил рацию ко рту.

6.00. В лагере помощник начальника караула объявил подъем. Бандиты организованно вышли из палаток, провели комплекс упражнений общефизической зарядки. Затем по очереди выстроились в туалет и к большому корыту, куда по соскам длинной трубы стекали струйки воды. Прав прапорщик. Хамид держит в лагере почти армейский порядок.

Проснулся и Рыжов. Ополоснул лицо водой из фляги, спросил:

– Как ночь, командир?

– А как она может быть? Раз ты спал, то Саммад не покидал блиндажа, иначе мы были бы далеко.

– Ясно! Сколько у нас сейчас времени?

И взглянув на часы, сказал: