Гнев Мегрэ

– Тогда, скажу я вам, если вы хотите знать мое мнение, – здесь что-то не вяжется… Ведь погода стоит довольно жаркая, не правда ли?.. И держать у себя в такое время покойника не так уж приятно… Кроме того, какой-то странный квартал выбрали, чтобы подложить такой подарочек… Разве только какой-нибудь тронутый…

– Скажите, Джо, вы можете хотя бы минутку быть серьезным?

– Я серьезен, как папа римский, мсье Мегрэ!..

– Мазотти был убит в тот момент, когда выходил от вас…

– Вечно мне везет!.. Я уже думаю, не сделали ли это нарочно, чтобы отобрать у меня лицензию…

– Заметьте, мы не докучали вам…

– Если не считать того, что три утра я провел у вашего инспектора, – отпарировал Джо, кивнув на Люка.

– Я не спрашиваю вас, знаете ли вы, кто стрелял…

– Я ничего не видел… Я как раз спустился в погреб за бутылками…

– Так ли это, нет ли, какая разница… Как, по-вашему, Эмиль Буле мог стрелять?..

Джо посерьезнел и, чтобы дать себе время подумать, налил в свой бокал вина, потом наполнил бокалы Мегрэ и Люка. Еще он бросил взгляд в сторону игроков, словно хотел просить у них совета или дать им понять, в какое положение попал.

– Почему вы спрашиваете об этом именно меня?

– Потому что вы один из тех, кто лучше других знает, что происходит на Монмартре…

– Репутация, которую мне создали… И все-таки это ему польстило.

– Эмиль был дилетантом… – наконец пробормотал он как бы с сожалением.

– Вы не любили его?

– Не в этом дело… Лично я не имел ничего против него…

– А другие?

– Кто – другие?

– Его конкуренты… Мне говорили, будто он намеревался перекупить другие кабаре…

– Ну и что?

Мегрэ вновь вернулся к отправной точке.

– Буле мог убить Мазотти?

– Я уже сказал вам, что он был дилетантом. А дело Мазотти не для таких, вы это знаете не хуже меня. И тем более его докеры не могли пойти на такое…

– Второй вопрос…

– Сколько их у вас еще?

– Возможно, это последний…

Штукатуры слушали, подмигивая друг другу.

– Давайте! Не знаю, сумею ли я ответить…

– Вы сейчас сказали, что успех Эмиля не доставлял радости его конкурентам…

– Чей-то успех никогда не доставляет радости другим…

– Но ведь речь идет о среде, где не шутят и где за все нужно платить дорого…

– Допустим! Дальше?

– Не думаете ли вы, что Эмиль убит кем-нибудь из своих конкурентов?

– На этот вопрос я вам уже ответил.

– Разве?

– Ведь я же сказал вам, что не столь уж приятно держать у себя труп два или три дня, особенно в такую погоду… Предположим так – люди, о которых вы говорите, из числа чувствительных… Или еще – они достаточно осторожны, чтобы не рисковать… Как его убили?

Все равно в вечерних выпусках газет все будет расписано.

– Он задушен.

– В таком случае ответ будет еще более категоричным, и вы знаете, почему… Вот Мазотти – работка чистая… Если бы здешние заправилы захотели убрать Эмиля, они поступили бы так же… Разве вы нашли тех, кто свел счеты с Мазотти? Нет!.. И несмотря на ваших осведомителей, вы их не найдете… А когда человека душат, держат у себя двое суток и подбрасывают под кладбищенскую стену – это плохо пахнет, это случай особый… Вот мой ответ на ваш второй вопрос…

– Благодарю вас!

– Не за что. Еще вопрос?

Он держал бутылку наклоненной над бокалом.

– Не сейчас…

– Только не говорите мне, что вы рассчитываете прийти еще раз… Я ничего не имею против вас лично, но в нашем ремесле желательно видеться с вами не слишком часто…

– Сколько я вам должен?

– Сегодня моя очередь… В тот день, когда я три часа отвечал на вопросы вашего инспектора, он угостил меня кружкой пива и бутербродом…

Выйдя на улицу, Мегрэ и Люка долго молчали. Потом Мегрэ вдруг поднял руку, чтобы остановить такси, и инспектору пришлось напомнить ему, что они приехали на полицейской машине. Они отыскали ее, сели.

– Ко мне… – пробурчал Мегрэ.

У него не было никаких серьезных оснований завтракать вне дома. По правде сказать, он еще не представлял себе, с какого конца браться за дело. Единственное, что дал ему разговор с Джо-Кечистом, – а он знал, Джо говорил чистосердечно, – это еще большую уверенность в том, о чем он думал с самого утра.

Да, действительно, Эмиль Буле был дилетантом, который каким-то удивительным образом вклинился в самую гущу Монмартра.

И – любопытная вещь! – все наталкивало на мысль, что убит он тоже дилетантом.

– А ты? – спросил он Люка. Тот понял, о чем его спрашивают.

– Три женщины хорошо известны торговцам квартала. Их называют итальянками. Немного подтрунивают над старухой, над тем, как она коверкает французский язык. Меньше знают Аду, она редко показывается в лавках торговцев, ее видели лишь тогда, когда она проходила мимо в обществе своего зятя… Люди, которых я расспрашивал, пока еще в неведении о случившемся… Семья держится так, словно они думают только о еде. Если мясник не преувеличивает, то просто невероятно, что они еще могут есть, требуют себе лучшие куски… После полудня Марина отправилась гулять в сквер Анвер, одной рукой катила коляску, другой вела мальчика…

– У них нет прислуги?

– Приходящая, три раза в неделю…

– Ты знаешь ее имя и адрес? Люка покраснел.

– К вечеру буду знать…

– Что говорят еще?