Гнев Нефертити

Сменхкара был озадачен. Когда он попросил свидания с царевной, он ожидал увидеть ее огорченной, даже раскаивающейся, а на самом деле не только лицо Меритатон выражало полнейшее удовлетворение, но и ее поведение было самым обычным.

— Ты нашел документы, которые искал? — спросила она, после того как вымыла пальцы и лицо в чаше, которую ей протянула служанка, и вытерлась куском тонкого полотна.

— Кто был этот человек?

— Почему я должна называть тебе его имя?

Он осознавал свое бессилие: по какому праву он требует признания?

— Каждый ест плоды, которые он хочет, — добавила она, снова улыбнувшись.

Он тут же предположил, что паутина сплетен, которая плотно опутывала весь дворец, выявила наличие нового фаворита в лице Аа-Седхема.

— Возможно, нужно будет присвоить ему более высокий ранг, — предположил Сменхкара.

Меритатон не так легко было обмануть — Сменхкара хотел знать имя ее любовника.

— Это произойдет, если он будет официально направлен в Фи вы следом за нами.

Он задумался над этим предложением.

— Это писарь.

— Это же очевидно!

— Мы можем его назначить Хранителем духов царицы.

— Над этим стоит подумать. Не всем же быть членами Царского совета.

Такое коварство вызвало у него еле уловимую улыбку.

— Значит, ты бы хотела сделать его членом Царского совета?

— Я не думаю, что у него достаточно знаний для этого.

Второе коварное замечание имело более глубокий смысл. Сменхкара невольно задумался: а был ли Аа-Седхем достаточно образован для того, чтобы принимать участие в решениях Царского совета? Не ослепило ли его желание ощущать рядом присутствие кого-то близкого, заседая в Царском совете?

Сменхкара вдруг осознал, что Меритатон рассуждает здраво. Продвижение Аа-Седхема было связано лишь с их тайными отношениями, но теперь этот человек имел чрезмерную власть. К счастью, до сих пор он давал только хорошие советы, по крайней мере, Сменхкаре так казалось.

— Скажи мне, когда захочешь присвоить ему титул Хранителя духов царицы.

Она согласно кивнула и посмотрела Сменхкаре в глаза.

— Нам нет смысла противоборствовать. Это сделает нас более слабыми, а мы и так недостаточно защищены, намного хуже, чем мои родители. Мою мать поддерживал дед Ай, и она использовала его поддержку, чтобы усилить позиции отца. По крайней мере, так было в первые годы их брака.

— Вот почему я хотел снова помириться со жрецами.

— Но жрецы не поддержат тебя, если возникнет конфликт. Пасар мало что слышал этой ночью, потому что все говорили в один голос. Но кое-что по поводу тебя он все-таки разобрал: «В любом случае он не доживет до старости, и у него нет сил противостоять ни этому крокодилу Аю, ни бегемоту Хоремхебу».

Сердце Сменхкары учащенно забилось. Вот, значит, как о нем говорили!

— Действительно, ведь Ай теперь настроен против тебя. И против меня.

Сменхкара сглотнул.

— Ты все-таки его внучка.

— Я открылась ему, сообщила все, что знаю про него. Теперь он, не колеблясь, уберет меня со своего пути ради достижения собственных целей.

— Ради трона?

Меритатон кивнула.

Он взял ее за руки.

— Нет, я ничему и никому не позволю встать между нами. Пусть твой Хранитель духов остается с тобой.

— У нас должны родиться дети, — сказала она. — И как можно скорее.

Сменхкара часто заморгал.

— По линии моего отца рождаются только девочки, — продолжала развивать свою мысль Меритатон.

У Сменхкары участилось сердцебиение. Они замолчали. До террасы донеслось рычание львов из зверинца.

— Ты беременна?

— Я должна буду забеременеть. Это нужно нам обоим.

Сменхкара резко выдохнул. Провел рукой по подбородку.

— Твой разум постоянно настороже, — наконец сказал он.

А он считал себя бдительным и осторожным! По сравнению с Меритатон он словно спал. Она даже свои удовольствия и материнские чувства подчиняла интересам династии.

— Как горько вино этих дней! — произнесла она.

«И ядовито», — подумал Сменхкара.

— Завтра мою мать доставят в горы, к ее супругу, — сказала Меритатон, положив свою руку на руку Сменхкары. — Постарайся облегчить мне это испытание.

Сменхкара согласно кивнул.

Внизу, в саду, Пасар запустил бумажного змея, напоминающего формой ястреба. Он доверил веревочку Анхесенпаатон. Двое детей смотрели на этого Хоруса из тростника и папируса, развевающегося под легким ветром, дующим с Великой Реки. Сменхкара и Меритатон тоже смотрели на него — сверху, как боги.