Гнев памяти

В комнате Вера сидела у детской кроватки и, подперев щеку ладонью, вдумчиво всматривалась в широкий экран телевизора с выключенным звуком. На нем танцевали в ярких нарядах бразильцы на карнавале, добавляя атмосфере безумия. Мой сын, не переставая, ревел и ворочался. Стоял спертый запах прокисшего молока, и передо мной словно развернулся театр боевых действий. На стульях висели штандарты детских ползунков, кофточек и футболок. На кресле выстроились башни из пеленок и полотенец. Использованные подгузники валялись тут и там на полу и походили на корабли, плывущие по воде. На полках замерла батарея из баночек детского питания.

– На руки его возьми, что сидишь, – буркнул я и, подхватив подушку с кровати, пошел спать на кухню. Лег на узкий диванчик и под детский рев кое-как уснул.

* * *

В деревне, скрытой от большого мира сотнями километров непроходимого хвойного леса, семья получила от государства долгожданный дом. Виктор, Светлана и их подросший сын Борис весело и дружно переехали туда из родительского жилища.

Но случилось то, что рано или поздно произойдет с каждым – умер дедушка Бориса. Когда мальчик вошел в дом, где он провел первые десять лет своей жизни, его встретила мама. Она велела ему подойти и обнять бабушку, которая сидела на стуле возле печи и вытирала слезы платком. Борис так и сделал. Он целый день не решался зайти в комнату, где лежал покойник, но наконец, набравшись храбрости, осторожно перешагнул высокий порог двери в гостиную. Посередине стоял круглый стол, а на нем обшитый бордовой тканью гроб. Мальчик увидел заледеневшее, будто покрытое лаком лицо дедушки, которое смотрело в потолок, но из-за не до конца закрытых век, казалось, глаза его глядят прямо на внука. Постояв в двери, тот подошел ближе и положил свою ладонь деду на плечо. Через ткань рубашки он почувствовал холод и отдернул руку.

С утра мужики вынесли гроб во двор и поставили на два пня. Вся деревня пришла проститься с дедом. Потом гроб водрузили на грузовую машину с откидными бортами. Один из мужиков с барабаном пришел, другой с гармонью, а третий с валторной, у этого была длиннее всех борода. Машина тронулась и медленно, со скоростью пешехода, покатилась к кладбищу. Все двинулись за ней. Но не успела она проехать и десяти метров, как навстречу процессии вышел Виктор, пьяный до безумства, он брел по тропинке, еле держась на ногах. Увидев толпу, он удивился, будто бы и не знал о похоронах своего отца, присвистнул и закричал:

– Та…м те и место, гнида! Всю жиз… мне ис…порт…ил!

Музыка стихла. Машина остановилась; вслед за ней и люди. Все как один уставились на Виктора, а он не унимался:

– Ты мне… не ну…жн! Я обя…зать…но заг…льну, пос…сать!

Один из мужиков вышел из колонны, подошел к Виктору и положил ладонь ему на плечо, чтобы успокоить буяна.

– Руки убрал! – закричал тот.

– Иди домой, не позорься, – сказал мужик по-доброму. – Хочешь провожу?