Гнев Пигмалиона

Когда Виктор с Наташей подъехали к его дому, на улице горели фонари. Влажный воздух сгущался вокруг ярко горящих лампочек, и в этой дымке тихо кружились мягкие хлопья снега. Они падали на мокрый тротуар и тут же таяли на свинцово-сером асфальте – весна, возможно, уже была на подходе, но не торопилась вступить в свои права.

У единственного подъезда маячили две темные фигуры.

– Погоди, – сказала Наташа, схватив Виктора за рукав. – Глянь, какие там «быки»!

Виктор посмотрел в сторону парадной.

– Это Анатолий, – сказал он, приглядевшись. – Очевидно, с телохранителями папаши.

Надо же, а Наташа и не заметила парня: все ее внимание привлекли здоровенные мужики в кожанках!

– Я уже заждался! – сказал Анатолий, когда Наташа и Виктор приблизились. – Поговорить надо.

– Поднимешься?

Всю дорогу до квартиры молодые люди молчали, а Наташа чувствовала себя не в своей тарелке. Анатолий казался не таким, каким она привыкла его видеть, а Виктор вел себя как всегда – холодно и отстраненно. Нет, не так она представляла себе встречу братьев, нашедших друг друга после стольких лет разлуки!

Едва переступив порог, Наташа сказала:

– Я сварю вам кофе, мальчики! – и скрылась в кухне, давая Виктору с Анатолием возможность остаться наедине. Через некоторое время кофеварка громко зафырчала. Потом хлопнула входная дверь и наступила тишина.

Выйдя из кухни, девушка увидела Виктора, стоящего у окна. Проследив за его взглядом, она увидела, что художник наблюдает за Анатолием, выскочившим из подъезда, возле которого его ожидали телохранители.

– Он… ушел? – озадаченно пробормотала она.

Виктор ничего не ответил, глотнув коньяка из бокала, который держал в руках. Второй бокал, нетронутый, стоял на журнальном столике.

– Но как же ты его отпустил? – в отчаянии воскликнула Наташа. – Даже не поговорил!

– Почему же, – возразил Виктор, задумчиво глядя в окно, – поговорил. Лишний раз убедился в том, что не стоит ворошить прошлое: ничего хорошего из этого обычно не выходит! У Олега… у Анатолия, то есть, не сохранилось воспоминаний о нашем детстве – он не помнит меня, понимаешь? Нет, пусть уж все остается как есть!

Затрезвонил телефон, и Виктор снял трубку. Молча выслушав кого-то на другом конце провода, он сказал только: «Хорошо» – и бросил трубку на стол.

– Следователь, – в ответ на вопросительный взгляд девушки сказал он. – Требует меня.

Глава 22

– Маргарита Григорьевна, вы должны мне помочь!

С этими словами в кабинет Риты буквально влетел Анатолий Лапиков.

– Чем я могу быть тебе полезна? – удивилась она.

– Дело в Викторе. Оказывается, у меня есть родной брат, о котором я ничего не знал, только он, похоже, не желает иметь со мной ничего общего!

– Ты уверен?

– Абсолютно. Я решил сделать первый шаг, пошел к нему домой… Дурак, настоящий идиот! Виктор принял меня так холодно, словно я вторгся без разрешения на его частную территорию. Наверное, я выглядел не лучшим образом и не знал, о чем с ним разговаривать, но… но ведь я все-таки пришел, и он мог бы… мог бы, по крайней мере, хоть немного пойти мне навстречу! А Наташа – что у них за отношения?

– Почему бы не поговорить с братом об этом? – предложила Рита. – Вот тебе и тема для беседы! Ты не думал, что ему общаться с тобой ничуть не легче, чем тебе – с ним?

По выражению лица юноши она поняла, что такая простая мысль не приходила ему в голову.

– Вы не виделись много лет, – продолжила Рита. – Возможно, все не так, как тебе показалось?

– Может, вы и правы, – проговорил Анатолий после продолжительного молчания. – Однако я не смогу второй раз пойти туда… один.

– Ты хочешь, чтобы я тебя сопровождала? – догадалась Рита.

– Нет, – покачал головой парень. – Я бы предпочел, чтобы вы сами пошли к Виктору и поговорили с ним. Ваши услуги будут оплачены!

Вот как: он хочет послать ее к брату в качестве парламентера! Дело не совсем для частного детектива, но…

– Хорошо, – вздохнула Рита. – Не думаю, что так правильно, но, может, что-то из этого и получится.

* * *

Наташа медленно шла к дому. Утром она обнаружила, что холодильник совершенно пуст, и заставила себя сходить в магазин, чтобы приготовить еду. В последнее время художник почти ничего не ел, зато довольно много пил. Она догадывалась почему, но гнала от себя страшные мысли, предпочитая объяснять его состояние неопределенностью между ним и его новообретенным братом.

С утра Виктор умчался к следователю, и девушку беспокоило его долгое отсутствие: этот майор Фисуненко умеет развязать человеку язык! Однако она боялась не того, что может рассказать майору Виктор, а того, о чем он не захочет говорить. Почему Фисуненко никак не успокоится – возможно, ему просто нужно повесить на кого-то нераскрытое преступление?