Гнев Севера

В общем, угодил я своему нынешнему сюзерену. Причем настолько, что он даже судил нас по справедливости. Выслушал все очень внимательно, а мою интерпретацию происхождения Эзельстана даже потребовал повторить. Мол, не расслышал.Я повторил, мне не трудно.

Юнца, впрочем, уже увели. Медпомощь оказывать.

Потом король уточнил у Малоуна, кто именно начал драку. Тот поведал все честно, даже особо отметил, что я не вынимал меча, пока меня самого не начали рубить, а он, Малоун, сделал все, чтобы оную драку предотвратить. Именем короля. Которое (имя) благородные зачинщики проигнорировали. И от себя добавил, что я, по его мнению, только защищался и никого не убил. А с Озриком так вообще без пролития крови обошелся.

Элла покивал и спросил: нет ли у кого претензий? Я энергично подтвердил: никаких. Озрик просто кивнул. Надо же. Оказывается, он не так спесив, как мне показалось. Что же до остальных участников беспорядка, то их мнение осталось неизвестным, потому что их здесь уже не было.

Что ж, раз никто не умер и претензий у сторон нет — значит, дело закрыто, резюмировал король. И удалился, как мне показалось, несколько разочарованным.

Нет, не показалось.

— Он был бы не прочь, чтобы ты раскроил Озрику башку, — сказал мне потом Теобальд. — Этот Озрик — здоровенная колючка в королевском седалище.

В королевском, но не в моем.

Ближе к вечеру в казарму, где мне выделили место, заглянул серв. Сообщил, что «колючка» Озрик приглашает меня выпить.

Выпить? На халяву? Да с удовольствием!

Серв довел меня до места: городской таверны, какие здесь называли эльхаусами.

Внутри — толпа. Шум, вонь, толчея. Пили в основном стоя. Столов было немного, и они, понятно, не пустовали. Я поймал за поясок паренька из обслуги.

— Озрик! — крикнул я ему прямо в ухо. — Где?

Провел. В отдельное помещение.

Тут было почище и посвободнее.

И здесь был Озрик. С ним было еще четверо. Трое — явно керлы, то есть бойцы. Четвертый — породовитее. Тот самый, с рукой на перевязи. Глядел на меня волком. Ну да я и сам… Волк. Так что пусть.

А вот юный Эзельстан отсутствовал. Вряд ли помер. Я его аккуратно уколол.

Повесив свой выцветший плащ королевского гвардейца на сучок в стене, я сел за стол.

Меня же пригласили, как-никак.

— Мне сказали, тебя зовут Николас. — По знаку Озрика мне поставили здоровенную кружку с пенной шапкой.

— Так меня зовут, верно. — Я пригубил. Отличный эль, надо отметить.

— Еще сказали: ты ирландец.

Я пожал плечами. Сказали и сказали.

Озрик потер шишку на лбу. Изрядную, надо отметить.

— На ирландца ты не похож, — сказал он.

Я снова пожал плечами. Подцепил ножом ребрышко с общего блюда.

— Тебе виднее, — сказал я.

— Почему? — удивился Озрик.

— У меня нет зеркала.

Озрик улыбнулся. Явно из вежливости. И представился. Он оказался сыном олдермена какого-то залива. И не просто сыном, а наследником. Если папа-олдермен не передумает.

Его приятель с перевязанной рукой назвался Идвигом. «Дружелюбие» стоило ему немалых усилий. Желание отрезать мне что-нибудь важное отчетливо читалось на его безусом личике.

— Ты уж прости меня, Ивдиг, что попортил тебе рукц, — проявил я вежливость. — Не люблю, когда меня хотят убить.

Юнец кивнул. Озрик поглядел с интересом.

Зато керлы его косились с большим подозрением. Их мне не представили, потому можно было игнорировать. Тем более что мне надоело прикидываться простым рубакой.

— Ты отлично управляешься с мечом, — заметил Озрик.

Я в третий раз пожал плечами.

— Ты уже присягнул королю Элле?

Не помню такого. Мне просто выдали плащ и велели приступать к обязанностям. Ничего торжественного. Интересно, почему? Может, забыли в спешке? А может — сознательно. Присяга — это ведь штука обоюдная. Не только я — королю, но и король — мне.

Я покачал головой. Нет, не присягал.

— И жалованья тебе тоже еще не платили?

Я подтвердил.

— Значит, ты гвардеец только из-за этого? — Озрик кивнул на повешенный на сучок плащ.

Я пожал плечами.

— Ты кушай, кушай, — ласково проговорил Озрик. И внезапно поинтересовался: — Сколько воинов ты водил в бой, Николас?

— Всяко бывало, — уклончиво ответил я.

— Десяток?

Я ухмыльнулся, приложился к кружке.

— Сотню?

Я кивнул. И уточнил:

— Бывало и побольше, но то были не совсем настоящие воины. Не такие, как эти, — я показал костью на керлов. Польстил на всякий случай.

— Вот как. Но Теобальду ты об этом не сказал?

— Нет.

— Сотню я тебе дать не могу, — сказал Озрик. — У меня у самого всего восемь десятков, да и то не здесь, а дома. Но если будешь служить моему отцу, танство тебе обеспечено.

— Щедро. — Я взялся за следующее ребрышко. — А кому служит твой отец?

Озрик с ответом не торопился. Сначала переглянулся с раненым Идвигом. Потом все же сказал:

— Мой отец присягнул своему родичу королю Осберту.

— Мне говорили: Осберт больше не король.

— Это пока, — проворчал Идвиг.

— Вряд ли Элла сделает тебя таном, — заметил Озрик. — Ты ему никто, Николас.

Можно подумать, тебе я — кто.

— Королю франков Карлу я тоже был никто, — заметил я. — Но я был его беллаторе.

— Это кто? — подал голос один из керлов. Надо же, а я думал — они немые.

— Это примерно как Теобальд при вашем Элле.