Гнев Севера

— У меня и у этих людей, — я показал большим пальцем через плечо, — весть для братьев Рагнарсонов. Сейчас мы пойдем к ним. Не все. Те, кто останется на корабле, — мои люди. Позаботься о том, чтобы к ним никто не лез, Мюркьяртан. — Надо же, ну и имечко. — Не люблю платить верегельд.

— Не беспокойся, ярл, — пробасил хускарл. — Мы присмотрим. А что это за сундуки сгружают? Тяжеленькие! Серебро, небось?

— Хочешь узнать то, что предназначено для ушей Рагнарсонов? — прищурился я. — Уверен?

Хускарл замотал головой.

— Чего ему надо?

Один из лордов. Ишь, занервничал. Они там, в Нортумбрии, и от пары драккаров драпака давали. А тут их не меньше сотни. В три ряда стоят. И страшных викингов полон берег. А кое-кто уже присматривается специфическим разбойничьим оком: а что это у нас за барашек?

Нет, грабить не станут. А вот спровоцировать чужаков — запросто. Потому-то мне и нужен этот Мюрмюркья… В общем, Добрый.

— Сейчас мы пойдем к здешним королям, — сказал я. — Ты, твой брат, я и наш капитан. И ваши люди, которые понесут выкуп. Прочие останутся на корабле. Малоун! К вам это тоже относится. Забирайтесь-ка обратно на палубу и без меня ни на шаг! Вот этот, — кивок на Доброго, — проследит, чтоб к вам не лезли. А если кто-то рискнет, скажешь: «Мы люди ярла Ульфа Хвити». Ты понял?

— Да. А ты, милорд?

— А я пойду укрощать драконов. Лорды, вы готовы?

— Может, взять еще людей? — подал голос второй лордик. — А то вдруг эти захотят…

— Не захотят! — отрезал я. — Это земля закона данов. Дан ло, — повторил я по-английски. — Стен! Ты тоже с нами. Познакомлю тебя с братьями-Рагнарсонами.

— Это обязательно? — наш кентский ют нервничал куда больше лордов. Вот уж точно: меньше знаешь, крепче сфинктер.

— Обязательно, — отрезал я. — Только помалкивай. Не спросят — молчи. Спросят — не болтай лишнего.

Торговую площадь я решил обойти. Двинул в обход, через пустырь, где обычно тренировались бойцы. Пустырь не пустовал. Минимум пара хирдов отрабатывала перестроения, и еще сотни две, построившись в несколько шеренг, уперлись щитами и выясняли, кто кого. Чуть дальше парни из хирда Железнобокого играли в мяч. Пара человек отсалютовали мне палками. Имен не помнил, но лица знакомые, так что я тоже махнул рукой.

Лорды, убедившись, что никто на них не бросается с криком: «Свежее христианское мясо!», подуспокоились и опять заважничали. А вот их подчиненные по сторонам старались не глядеть. Ну да им и ни к чему. Главное, чтобы груз не уронили.

У входа в длинный дом, выполнявший в Роскилле функцию королевского дворца, праздно толклось человек сто, не меньше.

— О! — воскликнул кто-то. — Никак Ульф Черноголовый!

— Ульф Хвити, — поправил я знакомого, вот только имя не помню, хольда. — Ярл Ульф Хвити!

— Ты ж вроде с Рагнаром уходил? — спросил кто-то.

— А кто это с тобой? — распихав других, передо мной встал Хунди Толстый.

Он был среди тех, с кем мы отправились мстить сконцам. Тогда я потерял большую часть своего хирда и едва не потерял мою Гудрун. Выжил чудом. С Толстым судьба обошлась не так жестко. Хотя пару дырок в шкуре и сале он тоже получил. Но вернулся в строй куда раньше меня. И продолжал служить там же, в войске Бьёрна Железнобокого.

— Англы, — ответил я. — Мы к Рагнарсонам.

— Тебя звали?

Это был просто вопрос. Такие, как я, без дела соваться в Рагнарсонову берлогу не станут.

— Нет, не звали. И вряд я их порадую. Но если я не войду, они уж точно рады не будут. Так что дайте-ка нам пройти.

Толстый среагировал правильно.

— Ну-ка расступись! — рявкнул он, десятипудовой тушей вдвигаясь в толпу, как ледокол в ледовое поле, и, как ледокол, оставляя за собой проход для корабликов помельче.

И вслед за ним мы вошли в деревянный дворец сёлундских конунгов.

А вслед за нами — большая часть околачивавшихся во дворе хирдманов.

Мне предстала удивительно мирная картина.

Ивар Бескостный валялся на отцовом месте, застеленном шкурой белого медведя, и, высунув кончик языка, вырезал что-то на рукояти топора.

Хвитсерк и Сигурд Змееглазый играли в хнефатафл.

Бьёрн Железнобокий гнул через колено копье, проверяя упругость древка. Рядом с ним стоял озабоченный бонд. Надо полагать, мастер, это копье изготовивший.

Ивар заметил меня первым. И сразу угадал нехорошее.

А вот Бьёрн ничего дурного не заподозрил.

— Ульф! — воскликнул он. — Что, отец вернулся?

Я покачал головой.

Подождал, пока Хвитсерк и Змееглазый тоже обратят на меня внимание. Собрал свое мужество в кулак и, глядя прямо в жуткие глаза Сигурда, произнес:

— Нет, Железнобокий, он не вернулся. И уже не вернется.

— Решил остаться в Англии… — начал Хвитсерк. И осекся. Оценил выражение моего лица, увидел англичан за моей спиной, тяжелые сундуки — и сообразил, что вряд ли я привез хорошие вести.

— Рагнар Сигурдсон мертв, — сказал я. — И он пал не в бою.

Повисло напряженное молчание. Потом раздался хруст. Это переломилось копье Железнобокого.

— Говори, — сухо бросил Ивар, продолжая работать ножом.

— Был шторм, — сказал я. — Наш корабль выбросило на скалы. Выжило меньше сотни…