Гнев терпеливого человека

Николай содрал пленку и сунул сложенный вшестеро пластиковый прямоугольник за пазуху, а сам полиэтилен скомкал и схоронил в одном из карманов. Сразу почему-то стало теплее на душе: это был будто бессловесный привет от родственника. Одна из немногих вещей, сделанных сейчас, прямо за эти недели и месяцы, и полученных с Большой земли – региона между западными подходами к Уралу, Забайкальем и Анадырским плоскогорьем. Где продолжала существовать порезанная со всех сторон по живому Россия. Где держала цепочку опорных пунктов ее Армия и где в три смены работали заводы и мастерские. Кусок непромокаемого пластика, выкрашенного в темно-зеленый цвет, с невидимым сейчас черным штампом даты и места выпуска на краю. Полезнейшая вещь. Одна из самых полезных, если рассчитывать как «вес на ценность». Не шуршит ни сухая, ни мокрая; не бликует под дождем. Хорошо теплоизолирует: и вообще от сырости замотаться полезно, и от ИК-датчиков чуть-чуть прикроет. Только непрочная, поэтому всегда в дефиците.

– Спасибо, – произнес он вслух еще раз. Уже в никуда, просто в пространство.

Командир группы дождался, пока выдвинется вперед головной дозор, и спокойным голосом подал команду. Первые полчаса они двигались тихо, аккуратно, стараясь не шуметь. Скорость сейчас была не важна, в отличие от скрытности. Беспилотники современных моделей в сочетании с программами распознавания изображений – это страшная штука. Эффективный, важный компонент комплекса мер по борьбе с «террористами», как весь мир именовал русских партизан. А навести зондеркоманду на свой базовый лагерь – это вообще ужас и кошмар.

Относительно неспешное движение в предутренних сумерках давало возможность хорошо и спокойно думать. Наблюдение за окружающей обстановкой было само по себе, шло фоном, к этому Николай давно привык. Профессия и полученный в жизни специфический опыт воспитывали в нем способность к анализу, еще больше обостренную полученным «дополнительным образованием». Теперь это было ни хрена никому не нужным, никем не востребованным, но думать и анализировать он продолжал. Проще жить, когда надеешься, что что-то понимаешь в окружающем мире.

Агрессоры совершили одну радикальную ошибку. Среди многих мелких – одну по-настоящему крупную. Вроде бы сначала не сильно важную на фоне блестящей победы: ликвидации «угрозы для западной цивилизации». «Русской угрозы», разумеется, какой же еще? Не татаро-монгольской же… Они не сделали ставку на местное население. Население не было им нужно. Оно беспардонно заселяло города и поселки, располагающиеся поверх исконно американских, германских, британских и польских месторождений и «рудных тел». Говорило на непонятном большинству цивилизованных людей языке, писало неправильными буквами, да и вообще было неправильным, с какой стороны ни посмотри. Было бы правильным – скинуло бы свое преступное правительство, сдало бы президента в Гаагскую тюрьму и каялось бы с утра до вечера. И платило бы всем желающим. И померло бы от неизбывного чувства вины… Политика, осуществляемая на поделенных на «зоны урегулирования» территориях, поначалу наверняка казалась победителям совершенно верной. Возможно – единственно верной.

Николай сплюнул на ходу. От злобы. Даже не от злости – именно от злобы, почти звериной. Причины и поводы нападения он знал не хуже других. С этим все было просто и понятно. Не сойти с ума от того, что было потом, оказалось намного сложнее. Многие сошли – кто до ручки, кто по чуть-чуть. А многие погибли или умерли, находясь в совершенно здравом уме. И от этого было почему-то особенно обидно.

Довольно быстро, без сомнения, профессионально и с довольно умеренными – на его не самый информированный взгляд – потерями агрессоры разгромили вооруженные силы России… Почти разгромили… Загнали последние сохранившие боеспособность российские части в нутро страны, за Урал, и воевали там с тех пор ни шатко ни валко… Зачем – это отдельный вопрос… Затем, что русские сопротивляются на официальном уровне и какую-то угрозу еще представляют? Он не знал. На ходу думалось хорошо, но рвано. Рывками.

В общем, агрессоры, разумеется, сразу начали делить пирог и чистить площади. Мгновенное, деловитое разрушение гражданской инфраструктуры – вот этого не ожидал никто. Быстрое, конкретное разрушение насосных станций, больниц и травмпунктов, «опорных постов охраны порядка», пожарных депо – десятков самых разных учреждений, без которых не может жить ни один город и сельский район. И мирные люди, что еще более важно. Квалифицированный водопроводчик, пришедший на бывшую работу и что-то пытающийся наладить? Пуля тебе… Врач? Тебе тоже… Звучит как страшилка, правда? Этого не может быть, верно? Но это было… Пусть убитых по этому признаку оказалось в десять раз меньше, чем понявших намек вовремя и оставшихся в живых, – разрушаемая система быстро превратилась в осколки, по отдельности не способные ни на что.