Гнев терпеливого человека

В отношении «тебя же тренировали» ребята ее несколько переоценивали. Да, действительно тренировали нормально и не жалея патронов, только очень уж недолго. Но почему-то собственно методика дошла до нее получше, чем до многих других. Потому она и осталась штатным снайпером. Сначала работала просто «калашниковым», причем малокалиберным «АК-74». Потом у нее был старый «АК-47» с оптическим прицелом, и даже довольно долго. Потом ей все-таки нашли «СВД» – тоже старую, с деревянным еще прикладом. А ее автоматику приходилось обслуживать почти так же часто, как чистишь зубы, и привыкнуть к этому было непросто. Но зато к винтовке было аж два прицела, включая простой штатный «ПСО-1М2» и ночной «НСПУ». Из этих двух последним она почти не пользовалась, но обе инструкции по эксплуатации знала назубок и натаскивала всех желающих. В свободное от службы и необходимых хозяйственных дел время. Урываемое от отдыха.

– Работаем. Сначала теория.

– Ну Петрова! Ну бли-ин!

– Теория, я сказала. Не нравится – не держу.

Снова вздохи, демонстративные постанывания, закатывания глаз.

«Для чего нужен боковой маховичок?», «В чем смысл наглазника?», «А что делать, если бленда оторвалась и потерялась?»

– Ладно, сойдет, – сказала она минут через десять. – Вижу, что учил. Да и не rocket science, в конце-то концов.

– Петрова, – очень задушевно спросил боец Витя, – а ты точно не преподавала нигде? Интонации у тебя, знаешь… Очень привычные.

– Не успела, – честно призналась она. – Наоборот, была студенткой. Наслушалась. Я даже до диплома не дошла, когда война началась. Да и в любом случае не стала бы преподавать, пожалуй. Не мое это.

– А я вот думаю – точно твое. Ты подумай. Могла бы отличным преподом стать.

Вика посмотрела на бойца, как на дурака. Когда стать, после войны? Они все не переживут ее, неужели не ясно? Имеет смысл думать только о том, что сейчас. Или о прошлом, если хочется отдохнуть душой. О будущем нет смысла думать вообще. Будущего не предвидится – по крайней мере такого, о каком хотелось бы мечтать.

– Да пошел ты… Монтаж прицела. Сначала на словах.

– Э-э… Для установки прицела… необходимо установить прицел…

Еще один взгляд, ровно такой же. Витя вздохнул и явственно дал себе пинка, потому что закончил уже более нормальным голосом:

– Установить прицел на посадочное место. И подать от себя ручку зажимного винта.

– Молодец. Слово в слово. Можешь же, когда хочешь.

Боец моргнул и открыл рот, чтобы опошлить. Но тут же закрыл – не дурак.

– Давай.

С руками у него все в порядке. Руки росли из правильного места. Впрочем, она и раньше это знала. Да и процедура не бог весть какая сложная.

– Теперь демонтаж.

Парень без запинки отбарабанил нужные слова, потом показал.

– Работаем с дальномерной шкалой… Даю учебную задачу…

Они занимались полные два часа. Пришел кто-то из разведчиков, поглядел. Дал пару советов, которые с почтением выслушали оба. Потом пришел еще кто-то из хозвзвода и неожиданно принес пирожков со щавелем. Сказал, что напекла его знакомая бабка из местных. Пирожки оказались очень вкусные: и сладкие, и кислые одновременно. Потом появился ее второй номер и присел тут же, рядом. Послушал молча, а потом вдруг спросил:

– Слушай, Вить. Я вот который день на тебя смотрю, но только сегодня подумал. Ты что, на мое место метишь?

– Не-ет, ты что?

– Он на мое метит, – суховато объяснила Вика. – Он отрабатывает навыки как раз первого номера, а не второго. Недельки через три сможет меня заменить, ежели что.

– Тьфу на тебя.

– Тьфу, – согласилась она. – Но нехай учится. От меня не убудет, а вдруг вторую винтовку где достанем.

– «Винторез», – тут же кровожадно пожелал Витя.

– Да щас тебе! Еще скажи «Выхлоп». Ты хоть на картинке их видел?

Никто даже хохмить не стал. Все то чудесное железо, которое им показывали в многочисленных телепередачах перед войной… Его не было! Не было ни прекрасных танков, ни превосходных самолетов, ни современных вертолетов. Не было средств связи, специальных патронов, удобного обмундирования и средств защиты. Все, что было, – это легкая стрелковка, в большинстве еще советского производства, и отдельные единицы оснащения к нему вроде подствольников и тех же прицелов. Более серьезное оружие было в отчаянном дефиците: каждый такой ствол обслуживали лучшие, самые опытные люди. Вот же странно: сколько времени считалось, что стрелковое оружие в современной войне не имеет уже практически никакого значения: 99 % потерь приходится на действия артиллерии и авиации. И вот началась война, и вся артиллерия со всей авиацией быстро закончились, и они который уже месяц дерутся автоматами. Считая снайперские винтовки, пулеметы и гранатометы на единицы… Как могут дерутся, не очень-то хорошо, но…