Гнев Тиамат

– Новые надзорные правила, – пояснил капитан, между тем как терминал солдата оказался перед лицом Наоми.

– Не слыхал о таком.

– Вот теперь услышали, – отрезал капитан.

Солдат нахмурился.

– Сэр? Этой нет в списке команды.

«Я Наоми Нагата. Я готова принять приглашение верховного консула Дуарте. Прошу уведомить его». Только это и надо сказать. Она может даже утешиться тем, что прежде сделала все, что могла. Старший механик глянул на нее и пожал плечами:

– Понятно, что нет. Она практикантка.

Лаконец, разглядывая ее, колебался. Наоми с трудом скрыла недоумение. На всем корабле о ней могла знать только Эмма.

«Подыграй, – думала она. – Просто подыграй ему».

– Старовата она для практикантки, – заметил капитан.

– У меня дома неладно, – сказала она. – Решила попробовать что-то новенькое.

Ложь далась ей легко.

– Ее следует внести в судовую роль, – приказал лаконец, отворачиваясь.

– Зачем? – спросил механик. – Она не член команды. На практике.

– Практиканты входят в команду, – уже утомленно отозвался капитан.

– Впервые слышу, – сказал старший механик. – Если ее внести, система начнет насчитывать ей часы на премиальный пакет, как членам команды. Так не делается.

– С этим тоже можете обратиться к комиссару, – отмахнулся лаконец. Просканировав последнего в бригаде, они вышли.

Едва лаконцы скрылись, старший механик обернулся, встретился с Наоми глазами. В них плескалась скрытая радость.

– По местам. Дерьмо само не потечет.

– Есть, шеф, – отозвалась Наоми и надвинула маску.

Они вернулись к обычному рабочему ритму, но мысли Наоми теперь бежали по двойным рельсам. Никто в команде будто не заметил в состоявшемся разговоре ничего особенного. Один – широколицый мужчина по имени Кип – стал обращаться с ней грубее, но это только потому, что счел ее низшей по статусу. Ничего удивительного. Пока они все сменили, снова закупорили и диагностика показала оптимальное состояние, Наоми уже думала только о душевой и обеде. Своей каюты у нее не было, и где моется бригада, она не знала, да и шкафчика в душевой не имела. Даже если попадет, куда следовало, ей после мытья придется надевать тот же пропахший охлаждающей жидкостью рабочий костюм. Тогда уж лучше вовсе не мыться.

Она вместе со всеми вышла на жилую палубу. Приотстала. Ей хотелось в свой контейнер. От желания просмотреть входящие зудело все тело, да и припухлость под подбородком стала уже спадать. Но контейнера больше не было. Привычка многих месяцев утратила смысл, и Наоми подтягивалась по тускло окрашенным коридорам, перебирая руками скобы, и чувствовала себя так, словно, пробудившись после долгого сна, обнаружила себя на чужой станции, где ей совсем нечего делать.

В столовой собралось шестеро, хотя рассчитана она была человек на тридцать с лишним. До раздатчика Наоми добралась, но еды не получила. Механизм запросил код доступа или личный номер, которого у нее не было. Она убралась в уголок, закрепилась на вделанной в стену скобе для ног и стала ждать, не слишком представляя, чего именно ждет.

Для ее мыслей чужие разговоры заменяли тишину. Наоми даже удивилась, когда примерно через час появилась Эмма. Та взяла двойную порцию еды и поставила перед ней.

– Ушли, – тихо сказала она. – Причалили, перебрали чертов корабль от носа до кормы, велели капитану доложиться кому-то на перевалочной и смылись.

– Комиссару, – подсказала Наоми. – Я слышала. У нас были сведения еще об одном, тот направлялся на перевалочную базу в системе Сол. К Земле.

– Итак, у нас теперь будут комиссары, – кисло протянула Эмма.

Наоми кивнула ей кулаком. Значит, все-таки повальная проверка. Усиление контроля над всем Союзом перевозчиков. Больше того, это могло означать, что Дуарте и его аппарат стали догадываться о роли Союза в контрабанде подпольщиков из системы в систему. Или у них появились новые планы, требующие преданных и доверенных людей над губернаторами и губернаторским штатом.

Если игра в наперстки раскрыта, придется серьезно менять методы. В худшем случае, подполью конец. При контролирующей медленную зону Медине и разоблачении их средств доставки подполью грозила серьезная опасность развалиться на тринадцать сотен изолированных фрагментов, бессильных поддержать друг друга.

– Тебя не проверяли? – спросила Эмма.

– Как раз проверяли, – произнес голос у них за спинами. Подплыл старший механик, занял место рядом с женщинами. – Они ее поймали.

Эмма побледнела. Значит, она тут ни при чем.

– Спасибо, что меня прикрыли, – сказала Наоми. – Наверное, лучше на этом и остановиться. Не хотелось бы втягивать вас в неприятности.

– Шутите? – ответил старший механик. – С тех пор как я подписался на эту баржу, ничего лучше со мной не случалось. Правда, для себя старался.

– Я ценю ваш энтузиазм, однако…

Он протянул ей карточку:

– Открытый доступ в частную каюту и к зарплатному счету. Вне учета, так что при аудиторской проверке просто вернется как неиспользованный и неправомочный.

Наоми взглянула на карточку и снова на механика. Говорят, дареному коню в зубы не смотрят. Но этот совет не из лучших.