Гнев Тиамат (ЛП)

«С вами Дэвис Майлз из «Пульса Цереры», и за моей спиной вы можете видеть совместную операцию службы безопасности станции и агентов государственной разведки Лаконии по зачистке радикальной сепаратистской ячейки здесь, в самом сердце станции «Церера», в столкновении, которое уже называют самым большим кризисом с момента присоединения коалиции к Лаконианской Ассоциации Миров».

Теперь у Бобби напряглась и спина. Дело не только в том, что каждая потеря подполья увеличивала риск для неё и остальных. Она ненавидела наблюдать, как на её глазах переписывается история. «Солнечная система присоединилась к Ассоциации Миров» – чертовски лицемерный способ описать поход наполовину инопланетного военного линкора Лаконии, уничтожавшего неугодных до тех пор, пока все они не повалились кверху лапками.

И скоро настанет время, когда ей, даже без ответа Наоми придется принять древнее человеческое решение: бить или бежать. Наблюдая, как репортёр восторгается количеством захваченного оружия и пленников, она хрустела костяшками пальцев. У неё три варианта. Атаковать «Бурю», броситься к вратам, или уничтожить «Шторм», позволив команде раствориться среди гражданского населения. Три плохих варианта, и каждый плох по своему.

«Ячейку удалось обнаружить благодаря анализу перехваченного пакета дешифрования, поступившего в общедоступную систему», – сказал репортер, и на экране появилась женщина с широкими скулами, и щеками, покрытыми родинками, словно брызгами краски.

«Активность пакета дешифровки совпала с поступлением данных от известных сепаратистских источников, чуть ранее сегодня...», – продолжила она, и Бобби отключила канал.

Набрала Джиллиан. Её старпом ответила немедленно, будто ждала вызова. Но не дав ей раскрыть рта, Бобби спросила сама:

– Бутылка пришла?

– Пришла, – ответила Джиллиан. – И у нас полная копия данных. Только я собиралась дать тебе поспать, пока не расшифруется.

– Мы же запускаем расшифровку в нашей локалке, так?

– Посмотрела про Цереру? – риторически спросила Джиллиан. – Дуболомы оказались глупы, за то и умрут. Земля им пухом. Но мы не глупы. И не умрём.

– Долго ещё ждать расшифровки?

Джиллиан пожала плечами.

– Думаю, в районе часа.

– Буду в спортзале, – сказала Бобби. – Но как только данные будут готовы, я должна узнать об этом в ту же минуту. Ясно?

– Ладно, сделаем, – ответила Джиллиан, и Бобби оборвала связь. Всё, испарилась любая надежда на сон, нервы разогрелись до звездных температур. Она снова вызвала на экран тактическую карту. Красная точка Бури парила где-то возле Ганимеда, и Бобби долго вглядывалась в неё, словно капитан линкора мог почувствовать её внимание, и испугаться. Она отключила экран и направилась на «Шторм».

Тренажерный зал был светел и чист. Все оборудование в марсианском стиле, но с лаконианскими технологиями. Бобби погрузилась в упражнения, надеясь, что физически усилия отвлекут её, и отчасти это даже сработало. Она провела внутри аппарата с резистентным гелем уже сорок минут, когда наконец пришло сообщение от Джиллиан. Послание в бутылке, из Оберона, от Наоми. Ответ, которого Бобби так ждала. Запыхавшаяся и мокрая от усилий, она запустила сообщение.

Благодаря фоновому фильтру, Наоми, казалось, плавает в безликой белой пустоте. Словно ангел с вестью из какого-то абстрактного рая. Наоми неосознанно склонила голову, прежде чем заговорить, – она делала так всегда, сообщая плохие новости.

«Эй, Бобби, – начала она. – Твой план... смотрится убедительно.»

Невольная ухмылка Бобби расплывалась всё шире, пока не заныли щёки.

* * *

Её дед в свои последние дни говорил, что ранние воспоминания странным образом становятся очень ясными. Он, к примеру, мог напрочь забыть имя своего медбрата, или время последнего осмотра, но подробности детства вспоминал ярко и непринуждённо. Словно по мере истощения настоящего и будущего, прошлое становилось всё сильней. Странно было наблюдать, как с одним и тем же благоговением в голосе он вновь рассказывает историю о своём первом знакомстве с живым котом. Память Бобби пока работала иначе, но что-то похожее уже намечалось. Она созывала команду для брифинга на «Шторме», а в голову лезли только воспоминания о поступлении на марсианскую службу.

Командиром её первой штурмовой группы был сержант Хук. Примерно на полголовы ниже, с худым лицом и залысинами. Ни до, ни после, Бобби не довелось знать никого, кто вызывал бы такую же преданность, или умел внушать такой же страх. Она была салагой, как и все, только приходящие на службу, а он превратил её в настоящего морпеха. Но на каждом брифинге перед миссиями, он находил способ подбодрить её. Кивком, прикосновением к плечу или руке. Дать знать, что независимо от того, что будет дальше, ей не придётся заниматься этим в одиночку. Он никогда не унижал её произнесением ободряющих слов вслух, и никогда не оставлял этот аспект без внимания. Уже после его отставки Бобби узнала, что так он делал для всех.