Гнев Цезаря

Возможно, генерал и оценил его шутку, но допил остававшуюся в рюмке водку, задумчиво посмотрел куда-то в пространство и только тогда произнес:

– Не так уж и часто контрразведке флота удается выходить на такой уровень борьбы с разведкой противника, какой вырисовывается в операциях «Черный Князь» и «Поцелуй Изиды». И в управлении разведки, и во флотских штабах это прекрасно понимают. Так что шансы твои, подполковник Гайдук, высоки. Тем более что речь идет о линкоре, которому суждено стать флагманом Черноморского флота и, как мне уже сказали, самым крупным кораблем советского военно-морского флота.

38

1949 год. Вилла «Витторио»

на Лигурийском побережье, в окрестностях Виареджо

Когда утром раздался телефонный звонок и фон Шмидт сообщил, что адмирал Солано и командир группы Сантароне готовы отправиться с ним в Виареджо, князь все переиграл.

– Ждите меня на базе, – сказал он. – Сейчас я попытаюсь позаимствовать у синьоры Лукании машину, потому что мою должны пригнать после ремонта только завтра, и тотчас же выезжаю.

– Мы приедем вместе, – обронила Розанда. Она все еще сидела в домашнем халате и благоговейно опустошала огромную чашку кофе. – Сейчас прикажу охраннику приготовить машину к выезду.

– Проблема транспорта уже решена, – тут же уведомил князь своего собеседника. – Мне сообщали о заманчиво выглядящей мини-субмарине «Горгона». Поинтересуйтесь, она все еще в ангаре Сан-Джорджио?

– Уже поинтересовался. Все еще там. Сантароне даже попросил специалистов-подводников осмотреть ее. На плаву она, может, какое-то время и продержится, однако нуждается в ремонте и в надлежащем техническом уходе.

– Хотел бы я видеть хотя бы одну ныне действующую итальянскую субмарину, которая бы не нуждалась в техническом уходе и ремонте.

Положив трубку, «обер-диверсант Римской империи», как в свое время назвала Валерио германская «Фёлькише беобахтер» в статье, посвященной сотрудничеству разведывательно-диверсионных служб двух стран, самодовольно потер руки. Само наличие миниатюрной подлодки, пусть и списанной, выведенной из флотского штата, но которую командующий базой хоть сейчас готов предоставить в его распоряжение, побуждало его к действиям. Со дня появления замысла Боргезе всегда считал: «Была бы карликовая субмарина, все остальное мы организуем».

– До Специи неблизкая дорога. Да и на базе вам будет неинтересно, – проговорил князь, садясь за руль. – Если вы согласились на эту поездку из солидарности, то считайте себя свободной от данного обязательства.

– У меня создается впечатление, что вы стремитесь высадить меня из моей собственной машины.

– Боже упаси, как можно?! Разве что пытаюсь уберечь вас от тягостей горных дорог.

– А что мне делать одной на моем отдаленном горном хуторе?

Боргезе аккуратно вывел машину из внутреннего двора виллы-замка, провел ее по кремнистой горной дороге до асфальтового въезда на трассу и только потом ответил:

– Что делать? Странный вопрос. Как минимум половину дня у вас уйдет на обсуждение с Маргрет фон Кренц подробностей ночного розыгрыша. Еще бы! Такой поворот банального постельного романа!

Лукания снисходительно рассмеялась.

– Поворот и в самом деле неожиданный, это я поняла только после того, как уложила жаждущую женщину рядом с вами. Для меня эта тайная ночная подмена стала всего лишь великодушной шуткой, а для фон Кренц – осуществлением юношеской мечты. Впрочем, как теперь выяснилось, не только юношеской. Узнав, что я решила пригласить вас на виллу, Маргрет в порыве душевном призналась, что до сих пор с содроганием вспоминает 30 сентября 1931 года. Лично вам эта дата ни о чем не говорит?

– О чем, собственно, она должна говорить?

– День вашей скандальной, без разрешения короля, женитьбе на своей русской, на графине Дарьей Олсуфьевой.

– Мы с супругой забыли внести этот день в семейные святцы. А вся эта ночная диверсия с Маргрет… Согласитесь, по отношению ко мне это было не совсем тактично и, я бы даже сказал…

– Бросьте, князь: одной женщиной больше, одной меньше. А если уж так сложилось, что две новенькие в течение одной ночи, тогда вообще… Ни в одном коллективе собутыльников не поверят в правдивость этого случая. Надо же, какое прекрасное определение – «ночная диверсия». Такое могло появиться только в сознании лучшего морского диверсанта Европы.

– Ну-ну, надо бы оценивать мои подвиги скромнее.

– Кстати, как она, наша ночная диверсантка, показалась вам в постели?

– Да в общем-то никак. Сексуальный утренний бред, который уже мало что способен был добавить ко всему тому бреду, коим мы занимались весь вечер и всю ночь.

«Все-таки мои данные и мои способности оцениваются князем выше, – самолюбиво определила для себя Лукания. – Это вдохновляет».

– Не отчаивайтесь, князь, – решила заодно утешить и мужчину, – за то время, которое вы вместе проведете в «Витторио», ночная постельная диверсантка еще проявит себя. Главное, не будьте с ней строги, как со мной. И чрезмерно требовательны, как по отношению ко мне.