Гнёзда Химер

Но расспрашивать Таонкрахта я не стал, поскольку понял, что на самом деле меня совершенно не интересуют ни ёлбы, ни муммайхи. Обладание такими сведениями вряд ли могло помочь мне вернуться домой, а прочие чудеса были мне сейчас без надобности…

— А ты уже излил свой гнев? — поинтересовался я. — Или у тебя обеденный перерыв?

— Да, с Сох я разобрался, — похвастал Таонкрахт. — Ко мне являлись сразу пятеро Зиг-зликов — веришь ли?! Ну да, ты же, наверное, не знаешь, что это у них не принято… Зиг-злики — очень большие люди в касте Сох, выше их только Кинхэшина, которые так долго крутились возле Ургов, что сами на людей не похожи… Чтобы подчеркнуть свое величие, Зиг-злики обычно повсюду ходят в одиночестве. А вот ко мне сегодня пришли сразу пятеро. Они сказали, что таким образом проявляют свое уважение, хотя я думаю, они просто испугались, что ты захочешь на них напасть… Поэтому и вели себя столь подобострастно. Они даже попросили прощения за то, что послали ко мне Габару. А ведь Сох имеют полное право посылать своих соглядатаев, куда сочтут нужным…

— А они попросили прощения за то, что по твоему дому шляются наемные убийцы?

— А как же!.. И при этом клянутся, что не посылали Хинфу в мой дом.

— Что, он сам пришел?

— Нет, не сам. Габара очень испугался…

— Кто испугался?

— Габара. Ну, этот невидимый соглядатай, которого ты вчера вывел на чистую воду. Это же невозможно! Вот он и испугался. И самовольно вызвал сюда Хинфу… На его месте я бы, пожалуй, и сам так сделал.

— И что ему за это будет? — полюбопытствовал я.

— Да ничего ему не будет. В цакку, по крайней мере, не посадят: у них это не принято… А зря! — неожиданно заржал Таонкрахт. — Пошли, выпьем, Маггот!

— Пошли, — согласился я: тоже какое-никакое, а развлечение… Да и вообще, что мне оставалось делать? Если честно, я был настолько глуп, что в глубине души все еще надеялся убедить Таонкрахта отправить меня домой. «Главное, — думал я, — напоить его до нужной кондиции…»

Я так еще и не понял, с кем имею дело!

— Зиг-злики хотели на тебя посмотреть, — говорил Таонкрахт, пока мы брели в его гостиную. — Так просили! Они очень любопытны и живут ради того, чтобы созерцать всевозможные чудеса… Но я решил, что обойдутся! Надо было с самого начала вести себя подобающим образом, тогда я еще поглядел бы…

— Правильно, — одобрил я. — Нечего всяким проходимцам на меня смотреть, да еще и бесплатно!

— А сколько ты хочешь от них получить? — живо заинтересовался Таонкрахт. — Я могу устроить! Они на все пойдут, чтобы взглянуть на тебя.

— Я хочу получить все сокровища мира, никак не меньше, — усмехнулся я. — Что ж на пустяки размениваться!

— Сох очень могущественны, но они не владеют всеми сокровищами мира, — серьезно сказал Таонкрахт. — Даже все сокровища Альгана им не принадлежат. Думаю, у Сох вообще довольно мало сокровищ. Они больше любят знания и власть, чем вещи.

— Тогда представление отменяется! — заключил я.

Когда мы переступили порог гостиной, мне стало не до шуток. Меня ожидало новое испытание. Выдержать его оказалось куда труднее, чем смириться с троицей солнышек на здешнем небе. За накрытым столом восседал человек с двумя головами.

Дядя выглядел в точности как Джо-Джим из «Пасынков Вселенной» Хайнлайна. Одно плохо: он был не в книжке, а на самом деле. Судя по всему, это чудовище твердо намеревалось стать неотъемлемой частью моей единственной и неповторимой жизни, одним из моих воспоминаний и — я был в этом совершенно уверен! — постоянным персонажем грядущих ночных кошмаров.

К моему величайшему изумлению Таонкрахт не стал принимать меры, чтобы избавиться от жуткого наваждения. Напротив, он чрезвычайно обрадовался этому чудищу.

— Гальт, Бэтэнбальд! — завопил он, потрясая руками над головой. — Йох! Унлах! Давно не виделись!

— Потому я и решил заехать, — кивнула одна из голов.

— Не так уж давно, — проворчала вторая. — Недели еще не прошло.

Слово «неделя» добило меня окончательно. С какой бы это стати двухголовому чудовищу измерять время милыми моему сердцу неделями?! Моя бедная голова наотрез отказалась обдумывать эту неразрешимую проблему и попыталась всучить мне пессимистическую, но спасительную гипотезу: «Все-таки у тебя галлюцинации, дорогуша!»

Надо отдать мне должное: кажется, я неплохо держался. Во всяком случае, не убежал, не заорал дурным голосом, не стал закатывать истерику. Просто стоял и не мигая смотрел на двухголового. Если честно, я терпеливо ждал, когда он исчезнет, как и положено всякому уважающему себя наваждению.

Но он никуда не исчез, к моему величайшему разочарованию. Вместо этого головы затеяли между собой спор: одна утверждала, что они целую вечность не видели своего лучшего друга Конма Таонкрахта, другая долдонила, что сие радостное событие имело место в их жизни чуть ли не позавчера.

— Кто это? — наконец спросил я Таонкрахта, ткнув перстом в нашего дорогого гостя. Думаю, этот хамский жест как нельзя лучше согласовывался с моим демоническим имиджем.