Гнездо аиста

Подход Козака к советской тематике — это подход именно чешского автора. В нем сказывается интерес к решению этических проблем, которые в Чехословакии выступают сегодня на передний план, интерес к раскрытию характера человека, воспитанного в социалистическом обществе; человека, чье отношение к труду, к людям, к семье отличается высоким чувством ответственности и глубоким общественным сознанием. «Белый жеребец» и «Осень в краю тигров» — это произведения поэтической прозы, в которых воплощена творческая сила истинной любви, необходимой для жизни, а также этические принципы современного человечества, складывающиеся в социалистическом обществе.

Говоря о Яне Козаке, мы не можем не сказать и о его политической и организаторской общественной деятельности.

С первых же дней, когда в чешской литературе начался процесс консолидации и были критически оценены кризисные тенденции шестидесятых годов, мы встречаем имя Яна Козака среди активных участников и инициаторов этого процесса. Он — один из первых чешских писателей, заявивших в 1969 году о своей поддержке нового партийного руководства и его ленинской политики. Ян Козак работал в подготовительном комитете нового Союза чешских писателей, а с 1972 по 1977 год возглавлял Союз. Его доклад в 1972 году на учредительном съезде Союза дал глубокий исторический и политический анализ пути Союза писателей после мая 1945 года и после февраля 1948 года, а также критический анализ его деятельности в кризисные годы. Программа, принятая съездом, стала действенной, реалистической программой. Ее правильность подтвердило развитие чешской литературы семидесятых годов. Ныне Ян Козак возглавляет Федеральный Союз писателей Чехословакии. Он — член ЦК КПЧ.

В творчестве Яна Козака мы найдем глубокое осмысление и правдивое отражение нашего времени и образ человека-созидателя, живущего в эпоху социализма.

Прага, май 1980 г.

Гана Грзалова

I. КАРУСЕЛЬ

1

Вот так все и началось у него с той самой минуты, когда он сошел в Горовцах с поезда. У вокзала ему с трудом удалось втиснуться в старый разболтанный автобус, который, проезжая по городу, вздымал за собой клубы пыли. На улице перед синагогой автобус застрял в стаде коров. Пока шофер долго и яростно сигналил, одна из молоденьких цыганок, стоявших у закусочной, глянув на него, задрала юбку и, смеясь, шлепнула себя по заду.

Наконец-то я дома, подумал Павел и улыбнулся.

Потом шоссе резко свернуло в сторону, и Павел увидел реку. Деревянный мост весь сотрясался, когда автобус проезжал по нему, а глубоко внизу, между белыми от песчаных наносов берегами, текли зеленоватые воды Лаборца.

Вскоре, на пересечении дорог посреди поля, Павел вышел. В лицо ему повеяло легким ветерком. Влажный пахучий воздух, казалось, омывал его. Павел остановился, несколько раз вдохнул его полной грудью и зашагал по безлюдной дороге, которая, петляя, устремлялась к видневшемуся вдали горному склону.

Он шел, жадно разглядывая все вокруг, с нетерпением ожидая, когда же за изгибом дороги, окаймленной рябинами и кустами терна, покажется Трнавка. В висках у него стучало. Мысленно он уже шагал по просторной покатой площади, где под кронами высоких орехов протекал быстрый ручей, мимо черных домишек с покосившимися заборами, с колодцами, на длинных журавлях которых вместо грузил были подвешены коряги, негодные колеса, камни, железные обломки.

Когда же, наконец, показалась деревня, он остановился в удивлении.

Прежний, привычный вид ее нарушало длинное низкое строение. Его белая стена вызывающе и чужеродно вторгалась в родной пейзаж. Лучи солнца падали прямо на нее, и она сверкала, словно огромная металлическая пряжка. Трнавка рядом с нею выглядела серой, мрачной.

Павел оглядел все вокруг, но больше никаких перемен не заметил.

Километра на два перед ним тянулась белесая, пыльная дорога. С залитой солнцем равнины дул влажный ветер. Он нес с собой весенние запахи — молодой травы, омытых половодьем лугов, теплое дыхание согретой солнцем земли, совсем недавно разворошенной плугом. Сразу же за деревней поднимались холмы, поросшие лиственным лесом. На склонах вдоль дороги, за последними, высоко забравшимися домиками, виднелись узкие полоски виноградников.

Пока Павел озирался по сторонам, рассматривая родные места, из ложбины выехала на дорогу конная упряжка; в сидевшем на козлах вознице он узнал Резеша.

— Эй, погоди! Я подвезу, ведь у тебя багаж, — весело крикнул Резеш. — Да это никак ты, приятель?! — удивился он. — Я тебя сразу и не признал.

Резеш был не намного старше Павла, но уже давно самостоятельно вел хозяйство. Жили они по соседству.

— Так это в самом деле ты?

— Как видишь, — улыбаясь, сказал Павел.

— Ну, залезай!

Павел бросил чемоданчик в телегу и взобрался на козлы.

Черные, глубоко сидящие глаза Резеша внимательно разглядывали военную форму Павла с лычками старшины на погонах.

— Закуришь? — спросил Павел и, пошарив в карманах, вынул пачку сигарет.

— Давай! — сказал Резеш. — Я тебя вроде бы ни разу не видел в военном, потому и не узнал сперва.