Гнездо для купидона

Она бежала по ступенькам, не замечая тяжеленных пакетов, а в ушах ее все еще звучала музыка.

– Синий-синий иней… Трам-пам-пам-па-па… – едва сдерживалась она, чтобы не завопить во все горло.

Но едва вошла в дом, как вся песня улетучилась.

На диване валялся пьяный в стельку Роман, а возле него стояла Авдотья Пантелеевна с солдатским ремнем в руках.

– А! Машенька пришла! – приторно защебетала свекровь, незаметно толкая сыночка. – Ромка! Роман, мать твою! Жена, говорю, пришла! Вставай, лихоимец!

Маша брякнула на стол пакеты и, привычно схватив халат, удалилась в ванную.

Там, стоя под горячей струей, она вдруг широко открыла глаза и… и поняла, что дальше будет жить по-другому! Да! Она не хочет больше нюхать вонь перегара. Не хочет больше рвать жилы, чтобы накормить это прожорливое брюхо! Не хочет больше вывозить каждый вечер тонны грязи. Ей понравилось быть женщиной! И она теперь знает, КАК на нее могут смотреть!

Она вышла из ванной совсем спокойная, хотя… хотя всю ее наполняло чувство чего-то хорошего. Может быть, это еще свежее воспоминание о той платформе, о том взгляде Савельева, а может быть… предчувствие чего-то нового?..

Заслышав, что Маша идет, Авдотья Пантелеевна перешла к решительным действиям. Сынок все никак не мог проснуться, а между тем на кухне было кое-что вкусненькое. Она сама через пакеты углядела.

– Ах, ты по-доброму не хочешь? – крикнула свекровушка на сына и прошлась ремнем по недвижимому телу.

Тело взвизгнуло по-бабьи, вскочило и выпучило глаза.

– Маманя!!! Ваши эти… – не мог даже слов найти от возмущения ушибленный сынок. – Убррите ремень!! Срочно!!!

– Я т-те щас уберу! Я т-те щас… а вот получи-ка! – хлестала негодника строгая маменька. – А вот еще по заднице-то! А вот еще! Будешь, гаденыш такой, пить, а? Будешь? Ну-ка смотри матери в глаза!!

Маша спокойно раскладывала продукты в холодильник и решила ни за что не выкладывать их на стол. Это ее угощал Глеб. Это он хотел, чтобы она ела и его вспоминала… глупый какой, разве без этого сыра она его забудет?

– Марья!! Немедленно успокой мою мать!! Ой-ей же!.. Мам! Ну куда ты метишь-то?! О-ей! – верещал супруг. Ему вторила свекровь:

– Ах ты ж паразит!! А ежели она тебя бросит?! Ты ж только сегодня на работу вернулся!! Ты ж… а ну, убери руки! Дай приложусь, душу отведу!

Она появилась в дверях кухни, когда Маша спокойно пила чай, не обращая никакого внимания на избиение «младенца».

– Маша, ну и чего с ним будем делать, а? – бессильно опустилась на стул свекровь. – Ведь ты посмотри – только ты договорилась, а он… У-у, щас как наверну ремнем-то!!

В кухню осторожно заглянул Роман. Вид у него был жуткий – теперь к его синяку под глазом прибавились еще багровые полосы пониже спины.

– И чего орать? – робко начал он оправдываться. – Я ж и… и отметил свое возвращение, чего орать-то? Еще главное… ремнем… Марья! Откуда у тебя всякие подозрительные ремни появляются?! Отвечай!

– Это я из дома притащила, – повернулась к нему свекровь. – Тебя еще им батька твой хлестал. Да, видать, мало… Маш, ну чего мы с ним делать будем? Простим, а?

Маша взглянула на родственников каким-то пустым взглядом. А потом рассеянно улыбнулась. Но от этой улыбки покоробило и Авдотью Пантелеевну, и Романа.

– Да я и не злюсь, – пожала Маша плечом. – И вообще… зря вы его ремнем-то, Авдотья Пантелеевна. Он уже большой мальчик. Хочет – пусть пьет.

– Так а как же? – ничего не понимала свекровь.

Да и сам Роман не соображал, к чему ведет Маша. Он прищурился, упер руки в бока и сурово спросил:

– Пусть пьет, да? А работа? Мне ж завтра на работу! А я опять в стельку! И как быть?!

– А как хочешь, – отхлебнула чай Маша. – Мне все равно. Я завтра на развод подаю.

Роман икнул, дернул кадыком и… протрезвел. Не совсем, но… появились в глазах проблески разума.

Свекровь только ахнула, прикрыла рот ладошкой и зачем-то звонко шлепнула сына по голове:

– Доигрался!.. Маша… погоди-ка… мне показалось, что ты… – Она просто не могла произнести это слово. А потом и вовсе два раза шамкнула и спросила: – Чего ты сказала, я не расслышала?

– Я развожусь с вашим сыном, Авдотья Пантелеевна, – четко повторила Маша. – Я не хочу с ним мучиться больше. Я буду жить одна.

– Нет, ну как же одна… – нервно хихикала пожилая женщина. – А… Ромку куда же? Ко мне, что ли? Или квартиру менять будешь? Сразу говорю: он все пропьет!

– А кто ему даст? – удивленно взглянула на свекровь Маша. – Будем делить имущество, а квартира не делится, она до сих пор на мою мать записана, вы же знаете.

– Так… я не поняла, а его-то куда? Ко мне, что ли? – мозг свекрови отказывался понимать эдакие сообщения.

– Так вам же проще будет, Авдотья Пантелеевна, – рассудила Маша. – А то что же получается? Я как ни приду домой, вы все время у нас его воспитываете. Так пусть он у вас живет, вам его удобнее будет наставлять на путь истинный.

– Я не хочу жить с мамой! – воспротивился Роман Викторович. – Мне там будет плохо! Я там… у нее все съем!

– Да, Машенька, он же… обожрет меня! Никакой пенсии не хватит! – сообразила свекровь. – И я не хочу, чтоб он у меня жил.