Гнездо Феникса

Мальчик смотрел на него, заметно оживая лицом.

– Прости меня, – сказал Андрей. – И иди спать. Напиваться мне теперь придется заново…

4

В незашторенные стрельчатые иллюминаторы рубки били лучи восходящего эдемского солнца.

Несмотря ни на что Андрей прекрасно выспался. Он пил утренний кофе, развалясь в кресле перед пультом связи, и ждал, когда придет запрошенная им справка из Информатория. Ждал и вспоминал.

Ему было лет тринадцать, когда состоялся тот памятный семейный совет.

Шел 2191 год; только что по ТВ прошло сообщение о стычке на Земле-Крайней, где, по словам обозревателей, «имперские войска и подразделения СБ ликвидировали последний оплот затаившихся древних корпораций». Мама почему-то охала, глядя, как бравые десантники на экране вышагивали к кораблям, а позади них цвели сады. Андрей немного завидовал им: вот это жизнь, жизнь, полная событий и приключений. «Последняя романтическая профессия», как говорилось в рекламных буклетиках Имперских Вооруженных Сил, которые им раздавали в школе.

Спустя две недели в доме появился дядя Саша, мамин брат, – неожиданно, как всегда. Вот только левая его кисть оказалась затянута в черную перчатку, под которой угадывался хороший, но все-таки отличимый от живой плоти, протез, а подбородок и вся левая часть лица были теперь сделаны из белого, с едва заметными мраморными разводами, пластика. Это было так похоже на дядю Сашу. Андрей просто не смог бы его представить с лицевым протезом стандартного, болезненно розового цвета, призванного прятать уродство хотя бы на расстоянии. Впрочем, таким – наполовину электронным – он его тоже никак не мог себе представить.

– Сашенька! – мама кинулась к брату, обняла, прижалась головой к груди. Он тоже ее обнял (Андрей увидел, как встретились на маминой спине две руки – черная и живая, загорелая до смуглости):

– Маша!..

Через полчаса приехал дед; тоже обнялся с дядей Сашей – коротко, по-мужски. И вдруг грохнул кулаком по тумбочке с обувью. Андрей запомнил лицо деда – даже не лицо, а поразившие его детали. Он еще никогда не видел деда таким: у того дрожала губа и капли слез быстро набухали в глазах.

– Сукины дети, допрыгались? Я говорил вам… – дед заметил Андрея, выдохнул, качнул головой. – Здравствуй, мальчик мой.

– Андрей, ступай к себе! – велела мама, едва он успел пожать деду руку.

– Маша… – кажется, дядя Саша хотел возразить ей, но мама взглянула на него, и дядя развел руками, чуть улыбнувшись живой половиной лица:

– Ладно, Андрюха, иди. Помни нас и жди – придет и твое время…

Мама что-то сказала ему в ответ, дядя засмеялся и даже дед улыбнулся, но все-таки махнул Андрею рукой, веля уйти.

Потом приходили еще какие-то люди – частью родственники, в основном малознакомые, а частью – вообще неизвестные Андрею.

Почти никого из них он больше никогда не видел, и смысл всего происходящего – да и то не весь – понял значительно позже.

…Тихонько заверещал принтер, распечатывая заказанную Андреем справку, и почти сразу в рубку вышел Серж – уже умытый, свежий, с чашкой чая в руках. Андрей удивился, что не услышал его шагов.

– Доброе утро! – мальчишка уселся прямо на палубу рубки, поставил чашку перед собой.

– Доброе, Сержик, – ответил Андрей. – Действительно доброе. Серж кивнул, прихлебывая чай.

– Ты вчера спрашивал, за что я убил этого человека, помнишь? Давай, я тебе отвечу, и мы закроем эту тему, – он протянул Сержу листы, выползшие из принтера. – Это официальная информация. По большей части ты наверняка об этом слышал, но все равно прочти, освежи в памяти.

Серж снова кивнул и взял у Андрея бумаги.