Гнездо гадюки. Код императора

– Лады, – ответил Йона, подняв руки. – Виноват. Но грузить Гангсту всем этим средневековьем…

– Гангсту? – глаза монаха расширились, и он что-то возбужденно закричал на мандаринском диалекте.

Вдруг, откуда ни возьмись, со всех сторон к ним бросились толпы монахов и стиснули свои ряды вокруг Камня с тенью.

Самоуверенность Йоны как с руки сняло.

– Ой-ой-ой! Ребята, я не хотел вас обидеть. Я просто пошутил!

Бродерик потянулся к карману за своим «Блэкберри», чтобы позвать на помощь, но увы…

Даже Дэну стало не по себе, когда вокруг стала сгущаться оранжевая масса, состоящая из бойцов кунг-фу высшего пилотажа, обладающих невообразимой силой и сверхчеловеческими способностями драться. Например, одним ударом голой ступни оставить след в каменном полу.

– Ваще? – испуганно пробормотал Йона. – Я вас уважаю. Уважаю вас я. Я весь в уважении… э-э-э… к старинным традициям и… э-э-э… н-у-у… к оранжевым шмоткам…

Монахи наступали все ближе, сужая круг, и в зал стекалось все больше послушников, так что даже было странно, откуда их столько берется; казалось, они проникали сквозь стены. Десятки пар горящих неистовым огнем глаз были готовы прожечь Йону насквозь. Наконец в этой напряженной тишине раздался голос самого старшего монаха:

– Так, значит, это правда, да? Ты – Йона Уизард, американский артист и музыкант?

Глава 11

Впервые в жизни знаменитый Йона Уизард не знал, как поступить. Его рэперский шарм еще ни разу не подводил его и всегда помогал выпутываться из любой ситуации. Но против монахов Шаолиньского монастыря его запатентованная харизма была попросту бессильна.

Дэн во все стороны замотал головой в поисках пути к отступлению. Если все сложится, как он и предполагал, то есть сбудутся худшие его опасения, то им придется уносить ноги от рассерженных мастеров высшей школы боевых искусств.

– Среди наших послушников много твоих почитателей, Йона Уизард, – бесстрастно продолжал главный монах. – Мы считаем, что наши обрядовые мантры и твой стиль – кажется, у вас это называется «хип-хоп грув», так? – имеют много общего. Мы считаем, что ты – как это ты говоришь? – «это улет».

У Йоны вырвался радостный смех.

– Спасибо, йоу. Приятно, когда народ в теме – это понятно? – то есть мир во всем мире!

– Меня зовут Ли Ву Чен, я главный настоятель Ордена Шаолиньского монастыря, – представился монах. – Прошу вас оказать нам честь и последовать за нами.

Окружив их дружной толпой, монахи повели их вглубь часовни. Впереди всей процессии шли Йона с настоятелем, за ними Бродерик с Дэном, и дальше остальные послушники. Проходя из зала в зал мимо произведений, которым мог бы позавидовать дворцовый музей Запретного города, и невиданного количества древних манускриптов в монастырской библиотеке, они дошли до арки, украшенной резьбой. Как только они через нее прошли, воздух сразу стал холоднее, и Дэн понял, что теперь они внутри горы. Вокруг не было ни туристов, ни сувенирных лавок, ни табличек на двенадцати языках мира. Это было сердце Шаолиньского монастыря, куда посторонним вход запрещен и куда пускают единичных избранных.

Дэн заглянул в боковой зал и увидел нескольких, видимо, самых лучших бойцов кунг-фу. Это было непередаваемое зрелище. Их движения были такие быстрые, и в то же время такие плавные и легкие, что на первый взгляд их молниеносный поединок скорее напоминал танец, чем бой. Но это был далеко не балет. Их выпады и взмахи свистели, как пули. Тела их парили в воздухе, не подчиняясь законам земного тяготения. И тогда Дэн понял, что то кунг-фу, которое он видел, проезжая по полям на автобусе, было простым детским садом по сравнению с настоящим боем.

Дэн потерял дар речи. Он откашлялся и сиплым шепотом произнес:

– Это самое крутое кунг-фу, которое я видел в жизни.

– У нас данный вид боя называется ушу. Дело в том, что слово «кунг-фу» означает любое искусство, отточенное длительной практикой. А ушу относится сугубо к боевым искусствам. Как насчет урока, молодой человек?

Сердце Дэна забилось так сильно, что чуть не выпрыгнуло из груди.

– Я?! Вместе с этими парнями? Да вы шутите!

– В Шаолиньском монастыре не шутят, – сурово посмотрел на него настоятель. – Но если ты желаешь, мы можем научить тебя паре неплохих приемов.

– О, я хочу! – со всей страстью закричал Дэн. – Я хочу!!

* * *

По расписанию автобус идет до Великой Китайской стены семьдесят минут, но это, вероятно, без учета пекинских пробок. Прошло ровно семьдесят минут, а они все еще ползли по шоссе, заполненном автомобилями и грузовиками. А хуже всего обстояли дела с Саладином. Дело в том, что Египетский мау начал проявлять нешуточный интерес к курице, которую везла с собой деревенская жительница, сидевшая на соседнем ряду.

– Бедная курица, – делилась наблюдениями Нелли. – Никаких шансов на выживание – либо она попадает в объятия Саладина, либо в бульон. Конец ее предрешен, и это последний путь в ее жизни.