Гнездо Седого Ворона

— Про хвост расскажешь, да? — на лице стража появилась презрительная гримаса. — Говори-говори, только ты здесь не указчик.

Марат оскалил клыки, фыркнул и отвернулся, окончательно принимая решение уйти с монастырской братией и желательно никогда больше не видеть эту наглую бородатую рожу. Уйти завтра же утром и навсегда!

* * *

Болотная птица крикнула резко и протяжно, точно кто-то вспугнул ее в беззвездной темени. Голос ее в ночной тишине звучал жутковато, так что у чужака невольно мурашки по спине шли. В ответ, чуть в сторонке, послышался такой же крик, может, чуть более приглушенный. Тимур довольно ухмыльнулся. Значит, тайный соглядатай совсем рядом.

Тот появился из кустов, едва касаясь земли, будто лесной призрак.

— Что нового в лагере?

— Ты же сам был там, все видел, — нехотя ответил человек.

— Я же спасенный караванщик, зачем мне лишний раз совать нос: куда идем, отчего стоим? Для этого есть ты.

— Нового, пожалуй, и нет ничего. Вон, Марат в очередной раз клыки скалил.

— Чего не поделили?

— Куда дальше брести. Марат поутру во главе смиренной братии уходит в брошенный Монастырь. Там будет ждать Лешагу. Остальные собираются идти по следу к селению.

— К селению… — задумчиво повторил посланец Эргеза. — К селению — это хорошо.

— Как скажешь, почтенный доверием.

— Что это за Монастырь?

— По словам Марата — какой-то Бунк.

— Вот это и вовсе славно! Нам он как раз пригодится. Халиф будет доволен. Там можно будет устроить прекрасное стойбище.

— Верно, как все истинное, — подтвердил соглядатай.

— А стало быть, — продолжал «караванщик», — ни эти твари в масках, скрывающих лица, ни уж подавно чешуйчатый нам там не нужны.

— В твоей воле наказать дерзающих против дела Пророка.

— Не говори мне, что в моей воле, а что — нет, — нахмурился Тимур, — я знаю это лучше тебя.

— Прости, благословенный господин, я и в мыслях не желал обидеть тебя. Я лишь говорю, что поутру монахи и чешуйчатый пойдут к Монастырю. И если наткнутся на твой отряд, совершенно случайно, — легко могут пропасть, и никто о них больше не услышит.

— Ты не зря водил отряд, — усмехнулся «караванщик», — но все же зерна истины в твоих словах подернуты серым пеплом неразумия. Сам подумай: никто лучше Марата не сможет привести нас к Лешаге. Он пользуется особым доверием врага. А стало быть — нужен живой. Ты понял меня?

— Понял и затвердил, о почтенный доверием.

— Вот и правильно. Остальным суждена гибель. Они коснеют в ложной вере и, стало быть — непримиримые враги Пророка, гибель для них — малое воздаяние за великую скверну, принесенную в мир. Но, чтобы не рыскать, подобно голодным волкам зимнею порой, нужен, как минимум, один, а лучше два или три живых монаха, которые укажут, где упрятана их обитель.

— Зачем же трое?

— А если один не пожелает говорить? Ничто так не развязывает язык, как вопль сгорающего в яме соратника. Особенно если приходится своими руками закапывать обгорелые скрюченные останки.

— Преклоняюсь пред твоей мудростью, почтенный доверием.

Тимур лишь усмехнулся. Он знал этого человека не один год, и когда-то сам обращался к нему таким же образом. Теперь роли поменялись. Все же слишком давить не стоит. Здесь, в Диком Поле, всегда может представиться случай загладить былые прегрешения, а будь на то воля наместника, и возвыситься. Старый знакомец до сего дня служил верно, наместник мог быть им доволен.

— Ты все делаешь правильно, просто мало знаешь, — примирительно бросил посланник Эргеза. — Но это не твоя вина. Однако слушай внимательно. Я позабочусь, чтобы монахи во главе с Маратом наткнулись на отряд, велю своим людям беречь чешуйчатого как зеницу ока. Но запомни: он должен покинуть бой как можно раньше. Если понадобится, спаси его…

— Я сделаю все так, что никто ни о чем не догадается. Позволь мне уйти, не ровен час, хватятся.

— Ступай, и да будет над нами воля Пророка.

* * *

Библиотекарь повернулся к Нуралиеву:

— Свети-ка сюда.

Тот поднял факел надо головой, и пламя, колеблемое ветром, налетающим от реки, выхватило из темени кусок замшелой стены с мрачным провалом зарешеченного окна.

— А вот это уже очень интересно, — негромко проговорил Хранитель Знаний, тыча вверх длинным узловатым пальцем.

— Что?! — пытаясь сообразить, о чем толкует старик, вскинулся лейтенант.

— Сейчас покажу, — Библиотекарь приподнялся на носки, уцепился за какую-то едва видную на фоне старой кладки штуковину и начал ее вращать.

— Что там?!

— Вот, смотри, — старик протянул офицеру странного вида железку, похожую на букву «Т», но в нижней части витую и заостренную.

— Странная вещица, — повертел в руках диковину Нуралиев. — Но что она нам дает?

— Часть разгадки, мой юный друг, только часть.

Комендант Трактира молчал, с удивлением глядел на мудрого старика, ожидая, когда тот продолжит.

— В принципе это — штопор, — улыбаясь лишь уголками губ, пояснил Хранитель Знаний.

— Я что-то об этом слышал, — лейтенант сморщил лоб, пытаясь вспомнить, откуда ему известно это слово. — Это связано с самолетами. А еще, кажется, этим открывали бутыли с вином.

— Так и есть, — подтвердил старейший из Совета Старейшин.

— Но что он делает тут?!