Гнездо Седого Ворона

«Он тащит их к Барьеру Ужаса, — вдруг сообразил Лешага. — Конечно, как я мог забыть — он же хорошо знает эти места, жил тут вместе с Сохатым! Надо идти навстречу. Там, у Барьера, если людожеги прижмут его…» — Лехе не хотелось даже вспоминать это проклятое место, все тело передернулось от одной лишь мысли, что это может повториться. Но идти надо, что бы там ни было. Надо.

— Лилия! — окликнул воин.

Девушка вздрогнула. Любимый редко звал ее полным именем.

— Там мой учитель. Я иду ему на выручку. Ты со Стаей пока остаешься тут. Спрячьтесь хорошенько.

Черный просительно уставился на хозяина, точно не веря, что тот может сунуться без него в опасную передрягу.

— Ладно, ты со мной, для связи. Пластайся по земле, будто собственная тень. Вперед не лезь.

Пес радостно вскинулся, и тут же, водрузив на плечи Лешаге могучие лапы, стал облизывать ему лицо.

— Отстань!

— Все будет плохо, — устало вздохнула Лил.

Воин растерялся, но промолчал. Обычно его женщина тут же начинала возмущаться и требовать участия в бою наравне с ним.

— Я вернусь, — он попытался утешить ее, понимая, что неловкая пауза затягивается.

— Да. Но все будет плохо.

* * *

Пуля ударила под лопатку, затем вторая в плечо. «Ну вот, кажется, и все», — мелькнуло в голове Старого Бирюка. Он снова ударил пятками по конским бокам, пуская и без того испуганное животное в галоп. Рука сразу потяжелела, пальцы разжались, выпуская рукоять автомата.

Он повалился на конскую шею, пытаясь удержаться здоровой рукой. Жизнь оставляла его с каждым рывком, с каждым толчком крови. До Рубежа оставалось совсем чуть-чуть. Наплывали знакомые издавна места: холм, выпирающие из него замшелые обломки бетона с торчащими ржавыми железками. Он прикрыл глаза, нащупывая висевшую у пояса гранату.

«Только бы хватило сил!»

В этот миг из-за бетонных глыб один за другим ударили выстрелы. Уставшие от долгого бега людожеги отпрянули и залегли, потеряв на месте еще троих. Их оставалось чуть меньше двадцати человек, и желание поймать следующую пулю вовсе не читалось на усталых лицах. Они продолжали отстреливаться, но уже короткими очередями — большая часть захваченных с собой боеприпасов тряслась на крупах угнанных коней. Новый выстрел, короткий и четкий, словно вовремя сказанное слово, и очередной вскрик.

«Лешага», — сообразил, едва удерживаясь в седле, Старый Бирюк. Из последних сил он направил коня на холм. Утомленный скакун недовольно заржал, но повиновался. Где-то рядом был огромный, пусть и раненый, волк, и конь чуял это.

* * *

— Сейчас-сейчас, — оценив маневр учителя, приговаривал Леха, выцеливая очередную жертву. — Сейчас они отступят, вот увидишь. Сейчас отступят!

То, что он увидел потом, совсем не вязалось с его ожиданиями, и Лешага впервые не смог понять, радоваться ему или нет. Какая-то женщина, совершенно незнакомая, уже немолодая, но юркая, точно ящерка, каких тут было великое множество, выскользнула из-под замшелого обломка и кинулась навстречу всаднику, подхватывая сползающее из седла тело.

— Стреляй! — не скрываясь, закричала она. — Прикрой нас!

Ее голос, хрипловатый и звучный, прозвучал неожиданно властно, от чего палец Лехи сам собой нажал на спусковой крючок. На этот раз снова кто-то взвыл от боли, но ранение не было смертельным. Воин понял это по звуку голоса.

— Давай же, не останавливайся, — командовала незнакомка, оттаскивая учителя под защиту бетонных обломков. — Они вот-вот будут здесь!

— Кто?!

— Ясно кто, волкоглавые! Они гонятся за мной!

Глава 24

Марат старался двигаться тихо, но караванщик все же услышал и оглянулся. Ночь делала звуки особенно отчетливыми и громкими. Шуршание песка, незаметное днем, теперь легко улавливалось тренированным слухом. «Сын Исмаила» глядел из-за высокого частокола стены в сторону недобро шелестящего леса, пытаясь рассмотреть, а более — услышать, не движется ли враг.

Не дожидаясь вопроса чешуйчатого, Тимур отрицательно покачал головой:

— Все тихо. Должно быть, спят.

— Это хорошо, — кивнул драконид, оскаливая клыки. — А Тиль где?

— Не знаю. Намаялся сегодня. Тоже небось прикорнул где-то, а может, дуру какую нашел, песенки свои напевает.

— Ладно, — чешуйчатый махнул рукой. — В конце концов, в бою от него толку мало. Потом ему все расскажешь.

— Было бы кому рассказывать, — хмыкнул молодой караванщик. — Людожегов там едва ли не полторы сотни будет, а то и больше. Сам же видел — подмога к ним подошла.

— Оно, может, и к лучшему, — попытался поднять настроение боевого товарища новоявленный полководец. — Все устали, командования четкого еще нет, к тому же думают, что нас испугали до беспамятства. Уверены небось, что мы станем отсиживаться, точно лисы по норам. Не на тех напали!