Гнездо там, где ты. Том I (СИ)

Проследив за его взглядом, я увидела древко стрелы, торчащее из земли слева от меня. По крайней мере, причина поведения Гауры была ясна — любимица почувствовала опасность и вовремя отреагировала.

— Рассредоточиться! — крикнула я, но опытные конные за долгое время службы и без моей команды знали, что нужно делать. Вытащив из ножен мечи, мы всматривались в сплошные холмы, тянувшиеся вдоль нашего пути, пытаясь зафиксировать какое-либо движение, но сквозь пелену дождя даже моё зрение эльфа не смогло уловить ничего настораживающего. Только ощущение, что мы здесь не одни, и за нами наблюдают, тревожными нотками било в мозгу, подгоняя незамедлительно продолжить путь. Мы было тронулись, но странность ситуации не давала покоя. Если пикты или саксы, отчего не нападают? Не думаю, что испугались дождя — не тот это народ. Взгляд невольно упал на стрелу:

— Стоять!

Я соскользнула с лошади и медленно опустилась на колени. Сколько было точно таких же стрел-убийц в моей жизнь? Тысячи? Миллион? Но эта!!! С удивлением осматривая не характерное для стрел пиктов оперение, я не могла оторвать от него взора и, помедлив в нерешительности секунду, потянула за древко.

— Baw! Law quita! — пораженно выдохнула я. До боли знакомый наконечник резал глаза голубым блеском.

Цвет моего прошлого, спрятанного в самых тайных глубинах памяти вместе с гибелью всей расы, к которой принадлежала сама. За время, что я и Иллиам живём в мире людей, прошлое ни разу не напомнило о себе. Оно осталось за закрытыми дверьми коридора, соединяющего миры. За ними же остались все, кого когда-то любила, и чьи жизни в один роковой день превратились в прах в жестокой непримиримой войне.

— Госпожа Лайнеф? Госпожа, у вас рука в крови, — из задумчивости меня вывел голос Квинта — самого юного из моих солдат.

— Черт! — только сейчас я поняла, что сжала стрелу в кулаке с такой силой, что порезала ладонь. Кровь, того же цвета, что и наконечник, проступала из раны и тут же смывалась дождевой водой. Я посмотрела на своих воинов — за многолетнюю службу бок о бок в легионе они привыкли к подобной странности моего организма, благо дело бледный цвет кожи скрывал её. Подозреваю, что и поста командующего конницей я удостоилась не только за проявленные навыки, а отчасти потому, что суеверные римляне считали меня чуть ли не богиней, что изрядно потешало. Но Аркадий умер. В Римской империи стало совсем неспокойно. Конфликты в императорских семьях разгорались один за другим, а неизвестность могла обернуться бедой для таких чужаков, как я и Иллиам.

Здесь же, на огромных северных территориях Британии пахло свободой. Но самое поразительное было то, что меня как магнитом тянуло в опасную для любого римского солдата Каледонию. Причин не могла себе объяснить, но с тех пор, как впервые оказалась на этой земле, странная уверенность, что именно здесь моё место, не оставляла меня. Со временем решение было принято — ведомая неведомой тягой, я решила осесть здесь, поэтому тайно возликовав, с радостью приняла весьма сомнительное вознаграждение Константина в виде небольшой приграничной с Каледонией крепости Килхурн, где Иллиам наверняка уже развернула кипучую деятельность. Я ухмыльнулась, не завидуя местным аборигенам.

— Ох, подружка! Не удивлюсь, если под действием твоих чар пара десятков слуг ходят сейчас на вытяжку, стараясь тебе угодить.

— Что стоим? В Килхурн! — вскочив в седло, я запихнула голубую стрелу в собственный колчан и галопом понеслась вперед. Воины, пожелавшие остаться со мной после отставки, неслись рядом на встречу неизвестности.

-

— Din, sell! Din! — Тише, девочка! Тише! (эльф.)

— Baw! Law quita! — Нет! Не может быть! (эльф.)

Глава 2

(ФИЕН)

Проклятая непогода рушила все планы. Дождь лил вот уже несколько дней, вынуждая сидеть в четырех стенах. Временами ливень утихал, обещая вот-вот закончиться, но тут же вновь начинался с удвоенной силой. Ставни окон скрипели от порывов ветра, а на Северном море разыгрался настоящий шторм. Я прислонился плечом к краю оконного проема в личных покоях собственной крепости Данноттар, возвышающейся на вершине утеса, пристально всматриваясь в давно уже опустившуюся на землю ночь.

Все в мире смертных отличается от Темного мира. И даже ночь, которую я люблю и ненавижу одновременно. Загруженный повседневными делами, я не замечал, как она накрывала землю своей темнотой. Люди слабы — для восстановления сил им требуется сон, что совершенно неважно для демона, и неожиданно ты остаёшься в одиночестве, наедине со своими мыслями и воспоминаниями о прошлой жизни.

Да, я был вынужден искать убежище в Каледонии среди людей, но до сих пор не собираюсь признавать свое поражение. Что-то подсказывало мне, что прошлое еще даст о себе знать. Жизнь в Темном мире приучила прислушиваться к собственным инстинктам, и до сегодняшнего дня они меня никогда не подводили. Воспоминания о пережитых предательствах, несмотря на срок давности, все еще были слишком свежи. Они всегда одолевали меня внезапно, и я ненавидел каждое из них.