Гнездо времени

Вообще-то он выглядел легкомысленным лоботрясом и недоучкой. Я строго покачал головой, чем до безумия развеселил техона. Покатываясь со смеху, он упал на землю, воздев к небу лапы и пышный беличий хвост. Потом техон обратил внимание на спящего Петю и, видно, передразнивая меня, тоже укоризненно покачал головой.

- Поехали с нами в Канкун, - предложил я.

Но у островитян собственная гордость. Техон махнул хвостом и, зажав под мышкой галету, чинно удалился в глубины парка. А я уж размечтался, что мы станем друзьями и он будет посиживать на моей голове, открывая время от времени, как краники, мои замученные ромом чакры. Увы! Грустно и одиноко в этом мире - без техона на голове.

Я растолкал Петю. Он некоторое время бормотал по инерции какую-то пиратскую чепуху.

- Поднять бом-бом-шпринцель! Шпанкоганы, на абордаж!

- Петя, Педро, - тормошил я его, - у тебя где чакры находятся?

- Хрен их знает, - хрипловато отвечал Петя, - Погляди в правом кармане.

Вскоре он окончательно проснулся и подпрыгнул на скамейке.

- Поехали на руины. У меня там дело есть!

Когда мы добрались до местных руин под названием "Сан Хервасио", то поняли, что Эрнан Кортес был серьезным малым - крушил от души. Впрочем, Петя, окинув беглым взором обломки древней цивилизации, сказал коротко: "Подходящее место!"

Он вспугнул чету игуан и принялся копать норку под огромным камнем. Я не на шутку перепугался. Стоял на почтительном расстоянии, глядя, как Петя, подобно фокстерьеру, быстро углубляется в островной грунт.

- Педро, что происходит?

Он не отвечал, стремительно уходя под землю. Я подошел ближе.

- Петя! - Но до слуха моего донеслось лишь глухое ворчание. Именно так рычит фокстерьер, вцепившись мертвой хваткой в лисью морду.

Я понял, что промедление смерти подобно, и, ухватив Петю за задние ноги, выволок из норы.

- Чего-то я закопался, - обалдело сказал он, присаживаясь на камень, хотел небольшую ямку, да увлекся...

- А ямка-то зачем?

- Сейчас увидишь, - смущенно ответил Петя и достал из кармана глиняную куколку. Запеленав ее носовым платком, уложил в подкаменную яму и засыпал землей, старательно разровняв поверхность. С минуту, опустив голову на грудь, он постоял у камня, и губы его беззвучно шевелились.

Затем он поднял на меня прозрачные, как воды Карибского моря, глаза.

- Не смейся, пожалуйста. Это же древний обычай - богиня плодородия и все такое прочее! Вот и думаю: может, родится чего-нибудь, - Петя внезапно залился румянцем и потупился. - Ну я имею в виду - какая-нибудь дельная мысль в голове. К примеру, как Россию обустроить.

Над Петиной, пока еще свободной от бремени, головой носились ласточки. Они, конечно, многое повидали, эти косумельские ласточки. Но сегодня в их полете сквозила полная растерянность. Одна чуть не врезалась Пете в лоб. Парочка, что помоложе, потеряла сознание и теперь лежала кверху лапками на руинах.

- Все образуется, Педро, - сказал я ласково. - Если ты очень хочешь, обязательно родишь.

Смеркалось, когда мы покинули "Сан Хервасио". Петя был весел и полон лучших предзнаменований.

- С выпивкой завяжу. Курить брошу, - рассуждал он. - Потерплю! Главное, чтобы мысль родилась здоровая! Правда ведь?

А я уже завидовал Пете. Как ни крути, а у него есть теперь надежда. И даже кое-какая вера в богиню Икс-Чель.

Мне тоже хотелось верить, что "в тихой гавани все корабли, что на чужбине уставшие люди светлую радость себе обрели". "Так пел ее голос, летящий в купол..."

Боже, только слово властно над временем. Оно было в самом начале. И будет, может, едва различимое, в самом конце. Боже, если есть слово, которое именно я должен высказать в этой жизни, дай мне сил произнести его!

В двадцати милях от нас с Петей горели огни на побережье полуострова Юкатан. По правую руку был невидимый отсюда Канкун, Гнездо Змея, гнездо времени.

А здесь, на Косумели, оставалась отрубленная рука, держащая меж пальцев Сапату, приятель техон с галетой под мышкой и глиняная куколка, обернутая носовым платком.

Я с интересом поглядывал на Петину голову, пока мы шли от острова к полуострову на барке "Святая Гвадалупана" - нет ли уже признаков? Петя подремывал. И кто знает, что этим поздним карибским часом зарождалось в его голове.

- Макароны! - вдруг молвил он сквозь дрему.

ПЯТОЕ СОЛНЦЕ

Странные были эти ребята - майя. Как говорится, себе на уме. Некоторые, посмекалистей, без особых усилий превращались в ягуаров, орлов или крокодилов. Я, конечно, не могу за это поручиться, но известно - всякое бывало в истории.

Особенно хорошо майя разбирались в астрономии. Задолго до наших дней, примерно пять тысяч лет назад, а может, и все десять, майя точно знали, что на солнце есть пятна, которые здорово влияют на земную жизнь.

Чуть на солнце непорядок, наша бедная планета буквально сходит с рельсов: начинаются потопы, извержения вулканов, землетрясения и прочие неприятности.

Если верить древним майя, уже имели место четыре всемирных катастрофы, которые сгубили немало жизней и даже целые цивилизации. Четыре раза солнце выкидывало невероятные фортеля. И, что грустно, - близится, по предсказаниям майя, пятый.