Гнездышко мелких гадов

— А может, ей все же лучше на другой машине поехать? — продолжал задираться Никитин. — Тачку поймать — и за тобой следом. Правда, ты можешь ее и не дождаться… Или нет, не так — к обеду как раз дождешься. Только это ничего, главное, — попытался он похлопать Романа по плечу, — все равно тебе ее вернут. Ну, подержат малость, попользуют, тебе ж не жалко?

Роман резко сбросил руку Сергея со своего плеча и повернулся к Оксане, подавая ей шубу. Никитина это задело.

— Ты чо это? — грубо спросил Никитин.

— Ничего, — раздраженно ответил Роман.

— Ничо? — уточнил Сергей.

Роман пристально посмотрел ему прямо в глаза и спросил:

— Послушай, ты зачем нарываешься?

— А чо ты тут на меня бочку катишь, козел?

Роман, побледнев, уже шагнул к Никитину и занес руку для удара, как из комнаты вылетели Губин и Добрынин, услышав последнюю фразу Сергея. За их спиной виднелось перепуганное лицо Маши.

— Ром, а Ром! Успокойся, — заговорил Олег, перехватывая руку вышедшего из себя жениха Оксаны и отталкивая Никитина.

Тот, усмотрев в этом личное оскорбление, взъярился пуще прежнего.

— Ты чего это меня толкаешь, а? — прорычал он. — Всем по башке, что ли, настучать?

— Слушай, сейчас я тебе настучу! — не выдержал Олег и схватил Никитина за грудки.

На подмогу ему тут же двинулся Роман, и даже Добрынин сделал шаг вперед.

— Олег, не надо! — дрожащим голосом вскрикнула Маша.

Никитин, вырываясь из рук Губина, яростно матерился. Добрынин схватил его с другой стороны, а Олег, повернувшись к Роману и Оксане, тихо сказал:

— Давайте, идите быстрее отсюда. Мы с ним сами управимся.

Роман не согласился с таким предложением и остался на месте. Олегу пришлось повторить просьбу, а Оксана потянула жениха за рукав и шепнула:

— Пойдем, пойдем, он без нас лучше успокоится!

Роман нехотя двинулся за ней, обернулся у выхода, окинул взглядом картину и, вздохнув, вышел за дверь.

— Убью! — бился в руках Никитин, теряя, однако, силу.

— Давай домой, живо, а то сейчас и в самом деле врежу! — пообещал Губин.

— Куда это давай? — окрысился Сергей, но тон его стал ниже. — Там водка моя осталась, я не уйду, пока не выпью.

Маша стремглав кинулась в комнату, притащила оттуда начатую бутылку водки и сунула ее Никитину.

— Вот, забирай свою водку и уходи!

— Это чего я, в подъезде ее пить должен? — запротестовал тот. — Как лох, что ль, последний?

— Это твои проблемы! — рявкнул Губин, подталкивая Никитина к двери.

— Да вы чо, охренели, что ли? — заорал Никитин.

Олег, потеряв терпение, швырнул Никитина в руки Добрынину, сам резко шагнул к двери и, распахнув ее, пинком отправил Никитина на лестницу. Следом полетели его ботинки и куртка. Затем Олег яростно захлопнул дверь и повернул два раза замок.

— Эх и дурак! — покачал он головой. — Ну и дурак! Рожают же таких дураков!

— Это мы сами, извиняюсь, дураки, что вообще его в компанию пустили, — заметила Маша.

— Все от безбожия, от того, что духовной жизнью не живем, — укоризненно заметил Ювеналий.

— Слава богу, хоть этот идиот угомонился, — вздохнула Маша, имея в виду Шатилова. — Спит вон на диване.

Шатилов действительно устал от алкоголя и с открытым ртом, немилосердно храпя, спал на диване, свесив ноги на пол.

— Так, пускай просыпается и тоже двигает отсюда, — никак не мог успокоиться Олег. — Мне надоело это все!

— Может, не стоит его трогать? — вступилась Лавриненко. — А то сейчас тоже буйство учинит. Говно не трогай — оно и не завоняет.

— Мне вообще здесь этого говна не надо! — заорал выведенный из себя Олег и круто повернулся к жене: — Вот, твои одногруппники, между прочим! Друзья, тоже мне, нашлись! Я таких козлов в дом не приглашаю!

— Олежа, ну кто же знал, что они совсем соображать перестают, когда выпьют? — оправдывалась Маша.

— Как будто это в первый раз!

— Ну, в таком состоянии он действительно в первый раз, — заметила Маша. — Раньше все же поспокойнее себя вел. И потом, ты же знаешь — их в дверь, они в окно. От них же невозможно отвязаться!

— Слава богу, что ты последний год учишься. Дальше, надеюсь, они о себе не напомнят.

Тут, словно издевательское подтверждение слов Маши, откуда-то с улицы послышался пьяный голос:

— Губины — пидарасы!

Олег и Маша одновременно вздрогнули, повернувшись в сторону балкона, со стороны которого доносились выкрики.

— Губины — пидарасы! И лесбияны! — продолжал орать потерявший остатки разума Никитин. — А Тонька — первая лесбиянка!

Олег кинулся к окну. На противоположной стороне улицы, покачиваясь из стороны в сторону, стоял Никитин с бутылкой водки в руках. Он отпивал из нее прямо из горлышка, откашливался и продолжал горланить:

— А Тоньку вообще никто трахать не хочет, она Губину за это платит! Губин, ты не волнуйся, я сам за твоих лесбиянок возьмусь, хочешь?

Маша, услышав эти фразы, побелела и вцепилась в руку мужа. Она была готова разрыдаться. Даже у непробиваемой Антонины начали подрагивать пальцы. Она взяла сигарету и скрылась на кухне.

— Ну, сейчас я ему! — кидаясь в прихожую, прошипел Олег.

В это время там обувался Ювеналий Добрынин, собираясь к заутрене. Увидев перекошенное от ярости лицо Олега, он остановил его.