Гнилая топь

В небольших, золотых и серебряных сосудах, источая терпкий запах томятся мази и притирания. В прочных бочонках покоится разноцветье пряностей: красный жгучий перец, бурые палочки корицы, коричневая пахучая гвоздика, крупные горошины душистого перца и мелкие просто острого черного и белого. Этот товар издалека. Его везут купцы, чья сожженная солнцем кожа навек приобрела оттенок мореного дуба.

В золоченых клетках продаются яркие птицы с дивным изогнутым клювом, которым они ловко щелкают орехи. А в теплый день птицы верещат и плещутся в мисках с водой, что поставлены в клетках, и стряхивают капли с радужных перьев. Но эко диво — птицы купаются! Известно, что они любят чистоту, вороны тоже часто плещутся в лужах. Главное — дивные заморские птицы запоминают разные слова, а потом орут их противным голосом — клянча корм и разговаривая с людьми.

А в последние годы у альтидцев необычайной любовью стали пользоваться кошки.

И чернокожие купцы из земель Сайона, что лежит на полуденной стороне Срединного моря, не замедлили возможностью обогатится.

Спешат в Альтиду пузатые корабли. Надувает ветер белые паруса. А в трюмах кораблей стоят удобные клети с урчащими мурлыками. Каждое лето везут в Триград кошек. В жарком Сайоне кошкам поклоняются и почитают как божество. Но в Триграде котята идут по весу серебра: на одной чаше весов — котенок, на другой — тяжелый металл. Дороги котята! Так пусть воплощенное божество живет в Альтиде и преумножает свой род!

Не боятся сайонские купцы отдавать котят в чужую землю, не будет порицать их за то праматерь-Кошка, богиня Баст. Разъезжаются из Триграда рыжие и полосатые котята-подростки. Обретают они любящих хозяев. Становится им Альтида домом. И быстро окупают кошки ту ласку и доброту, что дарят им новые хозяева. Спасают кошки добро и от бурых мышей-полевок, и от страшной напасти: крыс-пасюков, что сбежали с иноземных кораблей и прижились в Альтиде.

Еще достаток Альтиды складывался от прибытка каждого жителя. Немного — десятина от дохода. В казну платили и владетельные князья, и простые ремесленники. Дело благое и нужное: доход идет на войско, на новые ладьи, на постройку крепостей и общественных зданий. все понимали, что такие расходы вернутся сторицей.

Триград вольный город, князя в нем нет. С самого основания городом управляло общее городское собрание — вече. На нем вольнолюбивые триградцы сообща решали важные вопросы. Во главе вече стоял совет из уважаемых людей. Их также избирали совместно. Одним из таких выборников был воевода Годослав — старейшина рода Росомах.

Вот уже много лет воевода стоял во главе тысячной дружины Триграда. Годослава чтили за острый ясный ум и воинские заслуги.

Не раз водил воевода свое войско в альтидское пограничье. Десятки раз отражали его воины разбойные набеги. Где только не воевал Годослав! И у великой реки, на восходе, бил шайки низкорослых узкоглазых разбойников, и на полудне — в жарких степях гнал черноволосых бородачей, и на закате, в вендских пограничных лесах, воевал против рыцарей запада. Славен воевода, и прошел он путь от молодого воина до тысячника, оберегающего Триград. Тело Годослава иссекли шрамы, голос охрип и огрубел, но душа, как и прежде, осталась юной и отзывчивой. Любили воеводу в Триграде, знали, что нет для города надежней защиты.

Но… Никто из близких к воеводе людей не ведал, что с ним, с недавних пор, творилось неладное. Воеводу постигла беда.

С некоторых пор Годослава стал наведывать ярл отдаленного фьорда Хеннигсваг. Этот фьорд затерялся на самом краю Вестфолда, на севере. Почти весь год бесплодные земли фьорда покрывал колючий лед и нестерпимо-режущий глаза снег. Дальше этого безжизненного фьорда простирался седой, продуваемый ураганными ветрами океан.

Что находилось дальше, за ледяными водами, никто в Вестфолде не знал. Набравшиеся отваги викинги, в поисках новых земель, пытались зайти в глубь океана. Но обычно смельчаки возвращались ни с чем. Если возвращались… За бесчисленными кружками эля отважные вестфолдинги рассказывали об удивительных вещах. Они говорили об исполинских, невиданных волнах — схожих с идущими холмами. Эти волны то возносили драккар на небывалую высоту, то ввергали его на дно ущелья. По этим волнам легко, как пух по реке, скользили ледяные горы. Они шли наперекор ветрам и волнам, одним им ведомыми путями. Близкая встреча с такой горой, именуемой в Вестфолде айсбергом, сулила неминуемую гибель драккару. К айсбергу нельзя приближаться! Он диковинным образом притягивал к себе корабль и, овладев им, безжалостно поглощал, перетирая крепкое смоленое дерево в мелкие щепки. Викингов, что плыли на погибшем драккаре, айсберг забирал к себе, и что с ними случалось потом, никто не знал.