Гнилая топь

Неудивительно, что при таком воспитании дети быстро взрослели. Для десятилетнего мальчишки не составляло особого труда в одиночку отправиться на охоту, провести в лесу несколько ночей и как ни в чем не бывало возвратиться домой. Причем, как правило, юный охотник приносил неплохую добычу, всерьез полагая, что от его удачи и охотничьего мастерства зависит важная вещь: лягут ли спать его родичи на голодный желудок — или нет.

Попутно шло обучение воинскому мастерству. Меч, кистень, топор, боевой нож, копье — все оружие осваивалось легко, быстро и играючи. Ведь умение постоять за свои охотничьи угодья потомки лесных зверей впитали с молоком матери.

И опять же, боевое оружие вендские мальчишки брали в руки с самого раннего возраста, чем отличались от других народов, считающих, что воинов надо готовить намеренно — только с той поры, когда мальчику исполнится определенное число лет и он повзрослеет.

Навыки обращения с любым подручным предметом, который мог послужить в качестве оружия, были выпестованы богатым опытом предков-воинов и охотников. А если же не находилось ничего под рукой, то у любого венда при себе всегда оставался таинственный ручной бой, овладеть которым был бы рад любой иноземный воин. Человек, владевший им, легко мог устоять перед одним, а то и нескольким вооруженными противниками.

Но бой этот великая тайна. Пришлых, не родившихся в лесах людей ему никогда не учили. Да и не получилось бы обучить чужого: не станешь же объяснять ему — чтобы узнать основы этого боя, надо родиться и жить в лесу. Ведь его законам учили и бескрайний лес, и ловкие сильные звери, что жили в нем. Ведь чтобы выйти один на один на лесного хозяина — Бера, чтобы оседлать великана-тура и немного проехать на нем, требовалась не только немалая отвага, но и недоступная другим людям ловкость…

ГЛАВА 16 Разговоры русалок

Догорала заря, серые сумерки сливались с темным лесом. Вскоре стемнело, в небе загорелись звезды, русалочье озеро разрезала широкая лунная дорожка. А окрест озера по-прежнему стояла гнетущая тишь: ни стрекота сверчков, ни шороха мыши, ни возни зверя в дальних кустах. Даже сумеречные охотники, филины и ушастые совы, и те молчали — не ухали, по своему обыкновению. А ведь настала их пора: ночь — время охоты. В озере затаились лягушки. Лишь изредка в водной глади разбегались небольшие круги, тогда дорожка подергивалась легкой рябью. Это плескалась озерная рыба.

Белана вкрадчиво спросила:

— Ну, и как тебе эти волшебные украшения достались, Ярина? Расскажи, мне интересно. Говорила — нашла, а потом тебя одарили найденным. Как это получилось?

Губы Ярины тронула загадочная улыбка. Вот и похвасталась своими дивными украшениями. Впрочем, все кончилось хорошо: она опасалась, что Велла осерчает, что снова начнутся нравоучения. Но обошлось! Обычно старшая не упускала возможности поучить и попенять молодым русалкам, если, по ее мнению, они делали что-нибудь идущее вразрез с принятыми в их мире обычаями. И не важно, что все молоды и выглядят, как юные девушки — на то они и берегини, богини, живущие в воде и около нее. Просто в этом мире Велла появилась раньше, и знает больше Ярины и Беланы. Хотя они равны. Чтобы превратится в русалку, надо в другой, предыдущей, жизни познать, что такое ужас, боль и смерть. Все прошли через это.

Ярина покачала головой.

— Помните, прошлой весной в Ледаву корабль зашел? Дошел до Виннеты, и там якоря бросил. Чужеземный корабль — большой, красивый.

— Кораблей много приходит, разве все упомнишь! И что? — улыбнулась Велла.

— А то, что в Альтиду никогда такой корабль не приходил. Он — наотличку от других парусников. Я как раз рядом вертелась, рассматривала его. Диво! Корабль воинский: борта у него из особых досок сделаны — толстых и широких. Наверно, на одну такую доску целое дерево пошло! Мачты, мне показалось, небо подпирают: они — чуть ли не выше этих сосен! — Ярина указала рукой на исполинские сосны, росшие окрест озера. — Только жаль, что он на веслах к Виннете подходил. Ах, думаю, наверно красиво, когда такое чудо в море под парусами идет! Посмотреть бы! Так вот, подошел он к Виннете на веслах. Штук по сто с каждого борта, наверно! А вот как глянула, что на нем творится, так тоскливо мне стало. Мореходы на нем странные, не как обычные люди. Хотя, может, там, откуда они пришли, все такие.

— А что тебя удивило? — усмехнулась Белана. — Мореходы — они и есть мореходы. Люди как люди, из какой бы страны они не пришли.