Гнилое дерево

Тем не менее Еременко переспросил, как Карбышев оценивает действия майора Преображенского и всей группировки Осовецкого УРа. Не кажется ли генералу, что оборона слишком пассивна.

– Нет, войска своевременно перебрасываются и усиливаются в необходимых местах. Пассивность проявляет лишь командир 1-го стрелкового корпуса, который фактически самоустранился от командования. Связи с ним нет, прислал донесение самолетом из Визна, что в Ломже диверсанты вывели из строя узел связи, кругом парашютисты, и что он отошел в Визна.

– А что он делает в Визна? – спросил Мехлис.

– Там у него квартира, – ответил Влад. – Он с тридцать девятого года живет там.

– Что в Ломже? Там стратегический мост! – спросил Еременко.

– По донесениям командира 57-го отдельного саперного батальона капитана Швецова, там находится 4-я рота его батальона. Мост подготовлен к взрыву и обороняется силами этой роты. Связь действительно неоднократно прерывалась. Мною отдано распоряжение в 6-ю кавдивизию направить в Ломже эскадрон с бронемашинами. Распоряжение выполнено вчера в 16:00. После этого связь больше не прерывалась, – ответил Владислав и показал записи в журнале боевых действий.

– Но, товарищ инженер-генерал, вы так и не дали оценки действиям командира и коменданта района, – заметил Мехлис.

– То, что на его участке противник и головы поднять не может, говорит само за себя. Вот приказ по ГВИУ, заверенный подписью Главнокомандующего. Командиром крепости и комендантом укрепрайона номер шестьдесят шесть назначен майор Преображенский. Поводов для его снятия у меня нет. Район находится в стадии строительства и формирования и по-прежнему в прямом моем подчинении. Армии и фронту он не передавался. Командир на своем месте и хорошо исполняет свои обязанности.

– Но получается так, что майору подчиняются несколько генералов, товарищ инженер-генерал. Он командует стрелковым корпусом с усилением, – заметил Еременко.

– Оборона корпуса завязана на укрепрайон. Майор Преображенский – отличный артиллерист и инженер, прекрасно знает сильные и слабые стороны этого участка обороны. Исполнителен, хладнокровен и точен. Вверенные ему войска уверенно держат оборону на этом участке. Еще раз повторяю, что не вижу надобности что-либо менять в УР-66.

– Ну, хорошо, Дмитрий Михайлович. Товарищ Сталин предупреждал меня, что сейчас вы фактически руководите обороной этого участка. Что считаете необходимым сделать, чтобы ситуация не ухудшилась? – Мехлис решил встать на сторону человека, о котором ему говорил Сталин.

Еременко, с его растерянностью в первые минуты появления Мехлиса на КП, не слишком понравился. Слишком многих вчера поразила паника. Слишком многие на поверку оказались вовсе не такими боевыми и преданными, как того требовали обстоятельства. Майор вел себя уверенно и понимал место командира в бою. Он впитывал в себя сообщения со средств связи, проверял их и выдавал решение. Продуманное и точное. На исполнение которого требовался минимум сил и средств. Это, наверное, и есть талант командира. А одинокая медаль «За отвагу» говорила о том, что оная отвага у него присутствует.

– За что получили? – спросил комиссар Мехлис у Влада.

– За бои у озера Хасан.

Мехлис тряхнул кудрями. Потянулся к кофейнику и разжег спиртовку под ним.

– А удобно тут у вас!

– Строилось с учетом возможных артобстрелов еще при Александрах Втором и Третьем и позже, перед той войной. Царские генералы комфорт ценили, – ответил Карбышев.

– Может быть, здесь расположить КП фронта? – спросил оценивший помещение Еременко.

– Нет никакого смысла подтягивать сюда управление фронтом. Здесь достаточно командиров. Необходимо принимать войска второго эшелона и накапливать силы для ответных действий. Это удобнее делать в Минске. А мы, командиры трех крепостей, будем изматывать противника здесь. Держится Гродно, стоит Осовец, и Брест качественно поддерживает 4-ю армию. Крепости, конечно, старые, отремонтировать их до конца не удалось, но пока они держатся, будет держаться весь фронт, – ответил Карбышев, спрашивая разрешения присесть и закурить.

– Да-да, конечно. Кофе?

– Не откажусь!

Владислав, понявший, что разбор прыжков в сторону закончен, заглянул в холодильник на кухне и принес запотевшую бутылку «Московской». Судя по всему, вовремя, у генералов во рту пересохло от споров. Множества похвал удостоилось домашнее сало. Затем прошли в столовую, и… Наверное, это был ужин.

Слегка осоловевший Еременко поинтересовался именем-отчеством и записал его в блокнот. Так сказать, контакт налажен. Через час машины с начальством в сопровождении бронетехники двинулись наводить порядок в других местах. Первые сутки войны закончились. «Интересно, столько таких еще предстоит?» – подумал майор, глядя на узкие щелки красного света отъезжающей техники.