Гнилые плоды моей любви (СИ)

Я не считала аборт каким-то страшным грехом. Решение о таких вещах должна принимать только женщина, и что бы она ни решила - это всегда будет правильно. Никто не вправе указывать, сколько детей ей иметь, потому что, родившись, эти дети будут нужны только ей одной, ведь все советчики мгновенно испарятся.

- Почему ты вообще заговорила об аборте? Неужели ты больше не хочешь детей??

- От тебя - не хочу, - продолжая смотреть ему в глаза, сказала я. Все, чего я хочу, это развода.

- Почему?? Нина, чего тебе не хватает? Я же стараюсь обеспечить тебя всем необходимым!

- Это да, - кивнула я. - А особенно щедрым в последнее время ты стал на придирки. Их у меня за месяц накопилось столько, что хоть выставку открывай.

Я села на диван, закинула ногу на ногу и скрестила руки на груди. От мысли, что мне придется вынашивать беременность, терпя беcконечные унижения, меня бил озноб.

Сергей опустился передо мной на колени и обнял мои ноги.

- Нина, Ниночка, любимая моя, моя маленькая... Я очень тебя люблю, очень! Ты мое счастье, мое сокровище, моя королева.

- Я тоже тебя люблю, Сереж. Но этот факт не отменяет моего желания развестись. Я приняла решение, и мне не нужно твое согласие.

Муж поднял голову с моих колен. В глазах его блестели слезы.

- Я очень виноват перед тобой. Знаю, что вел себя, как полный идиот. Я не имел права тыкать тебя носом, ты не провинившийся котенок, ты моя жена и не заслуживала такого скотского отношения. Прости меня, Нин! Прости! Не знаю, что на меня нашло... Может, мне обратиться к психологу? Я сделаю все, что ты скажешь, только дай мне еще один шанс! Нина, я умру, если потеряю тебя, просто умру... Ты самое дорогое, что у меня есть. Я очень тебя люблю. И нашего будущего ребенка, которого ты носишь. Я готов завоевать ради тебя весь этот мир, лишь бы ты снова улыбалась.

Сказав это, мой красивый муж разрыдался, как ребенок. Я смотрела на него во все глаза. Он сказал все, что я хотела услышать. Признал, что нарочно придирался, что я такого не заслужила, и даже согласился обратиться к специалисту. Такого я не могла представить даже в самом радужном сне. Но могу ли я верить словам? Что, если это все спектакль? Сказать можно что угодно. Мужчины бывают очень сладкоголосы и красноречивы, когда им надо. Сколько женщин во все времена по сто раз наступали на одни и те же грабли, веря лживым, но таким приятным мужским речам? Мне крайне не хотелось встать в один ряд с ними и быть обманутой.

Но эти слезы... Я находилась в сомнениях. Разве слезы могут врать? Не это ли самое искреннее и естественное проявления эмоций? Сергей не Леонардо Ди Каприо, он просто не мог все это разыграть. Раньше я вообще никогда не видела, чтобы он проявлял такую бурю чистых эмоций. Даже на похоронах любимого отца мой муж проронил от силы пару скупых слезинок, хотя был просто убит горем.

У меня не осталось сомнений. Я опустилась рядом с ним на колени, и мы обнялись так крепко, будто все еще боялись друг друга потерять.

В комнату заглянул испуганный Влас.

- Мам, пап, там Глеб проснулся... А почему папа плачет? Пап??

- Сынок, все хорошо, - сказала я, продолжая обнимать мужа и нежно гладя его по волосам, - папа плачет от радости. Скоро у тебя и Глеба родится братик или сестричка.

Валентин

После решения не прерывать беременность я днями напролет уговаривала себя, что еще один ребенок - это счастье, и все у нас с Сережей будет хорошо.

«Мне всего двадцать семь, - думала я, пялясь на фонарь за окном, - скоро у меня будет трое детей, муж, дом, и ничто не помешает мне заниматься своей карьерой. Я отдам среднего сына в сад, старший уже ходит в школу, с ним хлопот не будет. Мне останется только вырастить младшего и тоже отправить его в сад. А потом я начну делать то, что всегда хотела – развиваться, как специалист. Но когда именно начну - большой вопрос...»

По образованию я была лингвистом-переводчиком, свободно владела английским и испанским языками. До рождения второго ребенка переводила технические тексты и неплохо зарабатывала. Но, когда на свет появился Глеб, мне пришлось бросить работу и уделять все время детям, мужу и дому. Но вот Глеб уже подрос, и я уже вовсю планировала вернуться в профессию. Но теперь… что же будет теперь? Вряд ли я смогу выйти на работу в ближайшие три с лишним года.

Будучи двадцатилетней студенткой, я планировала к сорока годам открыть свое бюро переводов и параллельно развернуть деятельность по переводу художественных произведений. Теперь же этот грандиозный план рассыпался в прах у меня на глазах, и все потому, что противозачаточные таблетки почему-то вдруг не сработали. Мне было так паршиво, что я постоянно плакала, не в силах это контролировать. Слезы просто сами катились из глаз.