Гнолья Шкура (СИ)

Щин устроил гуманам разнос - на этот раз в качестве обучения их же, много орал и ругался по поводу тупости того, как всё тут устроено. Устроено было просто: имелись несколько так называемых фортов, а на практике слабых укреплений, в которых сидели бойцы, и заметив подозрительное, высыпали оттуда и били мечами. Любые проблемы здесь решались только одним способом: увеличением поголовья в фортах. Это неизбежно приводило к голодной толпе, вооружённой чем попало, а также немыслимым потерям, в том числе небоевым. Присутствовавшие в отрядах панцирники, не совсем трезвые, попробовали ерепениться, но их быстро заткнули ихние же солдаты. В отличие от господ, у них семьи жили в Лейкшире и ссориться с гноллами они категорически не желали.

Пришлось заниматься организацией, растолковывая самые элементарные вещи и переворачивая всё с головы на ноги. Даже гноллы, которых Щин взял с собой, сразу прикинули как получше перекрыть границу, затрачивая на это куда меньше усилий. Этим дело не ограничивалось: дураки регулярно ловили на этой границе беглых орков, и недолго думая убивали на месте. Щин доходчиво пояснил, что если кто-то ещё будет думать по прежнему, то убьют в первую очередь его самого. Орки конечно не отличаются глубиной мышления и тонкостью восприятия, но даже им неизбежно надоест жизнь в огненной пустыне, заражённой неведомыми хренотенями, а следовательно недолго получить прорву союзников.

На границе Щин провозился до самой лютой зимы, и лично видел нападение нескольких огромных скорпионов, словно состоящих из камня - впрочем они двигались вяленько и были забиты без труда. Несмотря на постоянный вал снега, не способствовавший прогулкам, Щин таскался по посёлкам гноллов, смотрел, думал, подсчитывал и давал ценные указания. Часто они заключались в том что следовало спросить того, кто знает, и сделать как он скажет. Из Летолесья начали переселяться некоторые гноллские семьи, те что имели там ненадёжные места обитания; под покровом длинных зимних ночей небольшие отряды уходили в Красногорию, и мало кого из них гуманам удалось перехватить, хотя они и пытались. С наступлением снегопадов активность противника сошла на нет - значит следовало ждать большой пакости.

К счастью ждать её можно одновременно с другими, более полезными занятиями. По всей Красногории с различным темпом продолжалась работа. В частности мануфактура в Дымном ущелье выпускала теперь хорошую обувь, что было очень колодезно для гноллов, ранее вынужденых морозить лапы. Само собой постоянно совершенствовались и защитные сооружения: на Мерцающую были поставлены две пушки и из них провели несколько выстрелов снарядами и картечью, убедившись что жвахает как следует. Ещё две пушки были отправлены на северную границу на случай действительного аврала, и фактически, безвозмездно переданы в пользование тамошним гуманам.

Тупак возникал постоянно, что среди гноллов, что среди гуманов, и его требовалось срезать. Подчас даже избив некоторых посредством других некоторых. Однако Щин овладел умением не зарываться в этом, а выполнять на автомате - более того, так же делали главногноллы всех причастных стай. А это освобождало их для работы в прогрессивном направлении, сухо говоря, и внушало. Следовало просто стараться, чтобы внушало это всем, а не отдельным носам - например сапоги были популярной мерой, которая уравновешивала непопулярную дамбу.

Щин ни разу не любил толкаться возле Лейкшира, но теперь ему приходилось там толкаться: как по делам, так и потому что там жила Хелен. Они весело проводили время вместе, и обычно ухахатывались на пол-города, когда гуляли по заснеженным улицам. Щину она очень нравилась, и он этого не скрывал; в том что она из гуманов, для него не было никакой несостыковки. Да в конце концов он сам был из гуманов, если уж припомнить сначала. К тому же симпатия явно была взаимной, иначе чтобы заставило гуманку встречаться с ним. Профита от этого никакого не было, а только кривотолки среди гуманов и даже угрозы - впрочем после того как Щин натравил на угрозчика взвод гноллов, это дело волшебным образом прекратилось. Обсуждать текущую стратегическую обстановку с Хелен Щин наотрез отказывался и так и не сказал ничего лишнего, поэтому вариант с подсадной уткой отпадал.

Когда накатывало, они и тискали друг друга, втихоря забираясь в какую-нибудь пустующую палатку в лагере. Собственно у Щина не было тут никакого своего угла, он так и кантовался, как хвост. Ходить домой к Хелен он отказывался, потому как предубеждение против гуманских домов у него было принципиальное.

- Предубеждение у него! - фыркала она, - Недолго и обидеться.

- Даа? А когда я тебе предлагаю сходить в Мерцающую, ты что-то не рвёшься? - резонно отвечал Щин.

- Я боюсь туда ходить, - улыбнулась Хелен, - Боюсь, что мне не захочется возвращаться. А здесь моя семья, род, ну как тебе ещё сказать? Стая, нафиг.

- А там моя стая, - пожал плечами Щин.