Гном. Трилогия

  Она окрутила бывшего эвакуированного сироту, бывшего детдомовца, бывшего беспризорника, фронтовика (они не бывают бывшими), de facto разведчика и штурмовика и вообще бывалого, неглупого человека в считанные дни. Для этого не потребовалось предпринимать усилия до конца скоротечного отпуска. Как получается у женщин в несколько суток перейти от состояния "почти чахотки" к буйному цветению, - одна из самых непостижимых тайн бытия. И пропал казак. У Мамы Даши прямо-таки язык чесался раскрыть Кольше, - можно сказать, - родному! - глаза на истинную суть непутевой дочери, остеречь его, не дать испортить себе жизнь, но помешало то, что это была ее дочь. Такой вот когнитивный диссонанс. И, кроме того, Николай Васильевич решительно не походил на человека, которому может испортить жизнь непутевая бабенка. Когда они уже прожили какое-то время, Мама Даша пробовала осторожно расспросить его, и наталкивалась на искреннее недоумение:

  - Что значит, - как живем? - Разводил он руками. - Обыкновенно. Я ее кормлю, по дому, что надо, делаю, сам сыт, одет, обстиран, - чего еще-то?

  - И не ссоритесь?

  - Ма-ам, - он глянул на нее с укоризной, - ну ты только погляди на меня. Я не ссорюсь. Она - да, бывает, назовет "идолом", ну, так от меня не убудет. Вашей сестре, если не поскандалить когда-никогда, все равно чего-то в жизни не хватает... Пока, мам.

  И пошел. И, вроде, бесшумно, а все равно мнилось, что прогибается под ним мать-сыра-земля. Ну не идол ли? Точно Фиска сказала. Идол и есть. И еще одна неуместная мысль пришла в ее голову: и захотела бы погулять, а не выйдет. Мало найдется таких дураков, чтобы решились окучивать жену Николаши. Он, так-то, вроде, добродушный, а... Идол, он и есть идол.

  Так оно было, тогда. А потом пошли дети, а потом и сама она, на старости лет, стала молодой мамашей. А ведь и в голову не приходила этакая оказия.

  - Мам, а мам? Мне тут предложили нянечкой поработать в яслях, так я согласилась. А?

  - А жалование какое?

  - Сорок три.

  - Оно и неплохо.

  - Ну! А, главное, - свои при догляде будут.

  - А еще чего? Ты говори, говори, чего удумала, не мнись...

  - Да, как узнали, что на сестру училась, так и пристали. Доучивайся, мол. Детские позарез нужны.

  - А потянешь? Учебу-то?

  - А куда я денусь, если некуда деваться? Не обратно же мне, за баранку? И мелюзгу эту я люблю, правда.

  Мама с дочкой знать не знали, что являются малыми частицами явления, которое позже назовут Бабьим Бунтом. Анфисе, кроме того, предстояло стать еще и одним из укротителей этой стихии. Потому что в самых первых рядах тех, кто стал на пути Бунта, первым принял на себя его могучий напор, были именно акушеры и детские сестры в роддомах.

  Когда человек, наконец, находит свое место, сомнения его покидают. Если приходится себя уговаривать, то это - не оно. Кольша - нашел. Но бог да судьба любят пошутить над человеком, даже над хорошим. Только и у них припасена толика шуток не злых, а просто занятных.

  Когда работал на заводе, тяготился работой с железяками, тянуло в деревню. Когда наконец, со второй попытки, нашел место по душе, оказалось, что и оно, хоть и на селе, а все равно с железяками. Оказалось, что ничего из заводского своего прошлого Кольша не забыл, все помнит, все умеет, что делал когда-то. Наоборот, знание как-то улеглось в голове, и он соображал там, где не знал точно, выписывал справочники и привычно пользовался ими. Восстановил кстати старые связи со своим заводом: прежде всего, понятно, с Серегой Апрелевым, звезда которого восходила круто и, главное, вполне определенно.

  Поначалу Николай думал, что успехи в мастерских связаны с тем, что остальные еще хуже, а он умеет хоть что-то, а потом задумываться перестал. Получается, - ну и ладно, ну и хорошо. Он вез, - на него и взваливали. Но, с другой стороны, ему же и давали без отказа и в первую очередь. Именно его предприятию первому в области дали первый ЭП, шестиместную "Синицу", вроде как на пробу, в полевые испытания. Освоил, понятно, ничего там особо сложного. И отчет написал, с замечаниями и предложениями. Хотя, откровенно говоря, - какие там замечания? Да только одно: мало. Потому что на самом деле лучше транспорта для степи, для всей Большой Целины придумать было нельзя: эти самые сорок два километра до тещиного дома он преодолел за десять минут, и то только потому что нужно "вставать" на экран, разгоняться а потом, соответственно, тормозить. К примеру, на семьдесят километров у него ушло бы минут двенадцать-тринадцать, не больше. Самое то, что нужно по нашему бездорожью и, кстати, черт тогда с ним, навовсе: делать дороги нужно только там, где без них вовсе никуда, а так, без крайней нужды, - нечего землю портить. Да и дорого очень. Прямо-таки безумно.