Гном. Трилогия

С "лавочкиными" они не могли поделать ничего. Помимо дикой скорости, так еще "тканые" корпуса, как оказалось, исключительно плохо видные на радаре. Через неделю‑полторы от начала систематических штурмовок произошло неизбежное: немецкие конвои практически перестали подходить к берегу днем. Усилиями "умельцев" был потоплен не такой уж большой тоннаж, но поврежденными оказались не менее восьмидесяти процентов транспортников, имевших несчастью оказаться у берега в эти недели. Некоторые выглядели сущими плавучими руинами, а для ремонта, – не хватало сил, людей, а самое главное – времени, потому что запертые на Кавказе армии жили только за счет снабжения по морю.

Настоящим началом конца стало принятое 6 апреля решение вывести с Кавказа, с Кубани истребительные группы. Тут не было трусости или недостатка воли: авиабазы к этому времени постепенно превратились в руины, аэродромные команды не успевали ремонтировать взлетные полосы, и сколько‑нибудь эффективная летная работа становилась невозможной технически. Сила солому ломит.

Рейхсмаршал авиации поклялся фюреру, что "необходимая истребительная поддержка будет в полном объеме оказана с аэродромов в Крыму, совершенно недоступных для вражеской авиации". Да фюрер, это надо было сделать давно, фюрер. Так надо было поступить с самого начала, фюрер. Толстый наркоман являлся одним из самых умных людей в окружении Гитлера. В чем‑то его фигуру следует считать уникальной: такая, до самого конца, преданность у трезвейшего ума циников встречается, мягко говоря, нечасто. Готовясь к аудиенции, он собирался врать. Во время вранья он почти верил, что говорит фюреру чистую правду. Ягд‑группы вывели с Кавказа, перебазировав на развитую сеть аэродромов в Крыму. Честно взяв три – за одного своего на протяжении всей компании, – последние месяц‑два это соотношение стало куда худшим, но все‑таки, – люфтваффе проиграло битву. Став практически недоступными для воздействия русских, истребительные группы вместе с этим потеряли реальную возможность как‑либо влиять на ситуацию: как оказалось, лишние 70‑120 километров играют очень большую роль. Решающую.

Ночи в апреле слишком коротки даже и на Черном море. Переход на преимущественно ночное время оперирования дал кое‑что, но недостаточно. Просто теперь транспорты перехватывали на большем расстоянии от берега. "Т‑10" начали чаще менять друг друга, практикуясь в применении новинки: управляемых планирующих бомб.

Благо еще, в самый последний момент кому‑то мыслящему здраво пришло в голову сменить само снаряжение: с самого начала вся оснастка готовилась под бронебойные бомбы весом в полторы тонны. Теперь, как и водится, на охоту ехать – собак кормить, заменили оснастку на чисто фугасную, превратив бомбы в ОЧЕНЬ большое подобие минометных мин, с огромным количеством взрывчатки. Реализация простейших с виду идей почти неизменно оказывается делом и непростым и мешкотным: за все время удалось сбросить всего восемь "УПАБ‑1400", из них три случая можно признать успешными: № 2 дала прямое попадание в готовящийся под погрузку "Lindenallee", водоизмещением в полторы тысячи тонн, так что силой взрыва его разломило пополам, убив всех, кто работал поблизости на берегу, № 5, разнесший вдребезги плавучий кран, и № 6, походя снесшая фальшборт "Боруссии" и взорвавшаяся в непосредственной близости от транспорта. Подводные повреждения оказались так велики, что судно пришлось намеренно посадить на мель.

63‑й действовал в своем духе: на фронт пришли четыре первых, малосерийных "Ла‑9С‑бис". С "Лазуритом" первой модели, скоростью 930 км/час и возможностью подвесить две 100‑кг бомбы, – чтобы немцы в море не скучали и ночью. Амет‑Хан, наведенный "десяткой", добился, пожалуй, наивысшего достижения в своей и без того яркой военной карьере: тихой, пасмурной ночью 10 апреля сумел поджечь "Фьоренцу", водоизмещением три с половиной тысячи тонн и с грузом артиллерийских боеприпасов. Взрывы на этом крепком коммерческом пароходе итальянской постройки продолжались несколько часов, прежде чем обреченное судно пошло на дно.