Гном. Трилогия (СИ)

А товарищ командир, поняв, каким именно личным составом ему отныне предстоит командовать, аж замычал от отчаяния, но про себя. Все про себя. Снаружи он и виду не показал. Среди равных ему по статусу, таланту и опыту командиров Александр Федорович отличался особым жизнелюбием и неунывающим характером. Вряд ли это послужило главной причиной выбора, но в этом смысле выбор оказался более, чем удачным. Так, приглядевшись, он обратил внимание, что доставшиеся ему волей Судьбы кадры по крайней мере с ног не падают. Отнюдь. На лыжах серые фигуры перемещались ловко и плавно, в одно экономное движение перескальзывая на несколько метров разом, не цепляясь и не мешая друг другу. Практически на всех – что-то вроде толстеньких черных сапог с единообразным серым отворотом поверху, у каждого за спиной… предметы, напоминающее некое оружие. Он ткнул пальцем в первую попавшуюся тщедушную фигуру:

– Боец…

– Боец Корзинкина. Зина.

– Ко мне!

Боец в одно движение выкатилась из общей толпы и, ловко затормозив, замерла в трех шагах от командира, кокетливо помаргивая рыжими ресницами. Бурда назидательным тоном приглушенно сказал:

– Услышав приказ командира, подчиненный перед выполнением должен четко ответить "есть!" Понятно?

– Так точно!

– Другое дело… Оружие к осмотру!

– Боевой незаряженный, – звонко протараторила она, протягивая незнакомую вещь на двух вытянутых руках, – номер 117321!

Ага. В том, что касается оружия, их, кажется все-таки школили. И то хлеб. Обули, одели, прокормили, вооружили, – молодцы! Протащили по зимней степи, в пургу, в мороз! Пятьсот пятьдесят километров, это ж подвиг какой-то! За это Героя давать надо, без разговоров! А вот за то, что до сих пор не разбили по отделениям, по взводам-ротам, да и по батальонам!!! За то, что не назначили старших, надо стрелять на месте!

…Оружие оказалось незнакомым. Явно автомат, но не ППШ и не ППС. Изогнутый "рожок", предохранитель на три позиции, шероховатый серый приклад, твердый, но как будто бы плетеный из тончайших нитей, и потрясающая, не от мира сего, чистота обработки и отделки. Не похоже на грубоватую простоту привычного оружия. Что-то иностранное? Нет. На прикладе, выведенная неистребимым черным лаком, виднелась уже знакомая по боям на Калининском фронте стилизованная "косичка". Смущало еще что-то, какое-то несоответствие резало взгляд, а он все никак не мог сообразить – какое. Наконец, дошло: калибр. Помимо всех своих достоинств эта игрушка еще оказалась мелкокалиберной.

– Оружие в порядке, – медленно проговорил он, не поднимая головы, а потом вдруг поднял глаза, окидывая взглядом огромную массу людей, а вот то, что "незаряженный" – непорядок! Конвойные! Разбить личный состав по сто человек! Двадцать сотен – на одну патронную фуру! По два десятка – на один ящик! Десяток – отделение! Боеприпасы – раздать!

Так начался сложный и многообразный процесс формирования "на бегу". Но еще до этого, поглядев в наглое мурло одного из "вертухаев" он вдруг точно, без малейших сомнений осознал: эти в бою остальными командовать не будут. Ни отделением, ни взводом, ни ротой. Кем угодно, хоть заградотрядом, но только отдельно. А там посмотрим.