Гном. Трилогия

Он еще много чего услышал от своей креатуры. О том, что: «… у сорока процентов механиков-водителей наезд всего тридцать часов» — и посочувствовал. Не стал говорить, что в той самой Красной Армии, которую тот так боготворит, в сорок первом — сорок втором бывало и по три часа, а другого выхода не было точно так же. И много других вещей в том же духе. Он глядел на молодого командира, а видел ответственного студента не из последних перед серьезным экзаменом. Те же боязнь оплошать и желание объять абсолютно все.

Восемьдесят девять «Т-34-85», двадцать пять «Т-44», десяток прибывших в последний момент тяжелых, — сорок семь тонн, — новейших «Т-45*». Пять сотен «АГ-5». Пять «САУ-152», из военного запаса, пять самоходных гаубиц «Ирис», эти новехонькие, последняя разработка. Две батареи мелкокалиберных зениток.

*Знаменитый впоследствии «Махайрод». Штабного умника, придумавшего такое название для советского танка, как только не склоняли. И обвиняли в подражании капиталистической моде, и утверждали, что «простые солдаты не поймут», непременно обзовут «На-х… — в-рот» — если не как-нибудь и еще похлеще, он и сам был не рад, что ввязался, но дело было сделано. Название неожиданно прижилось. Уж слишком подошло имя страшной саблезубой кошки этому стремительному, неудержимому, смертоносному хищнику. Сами создатели не ожидали, что, спустя всего год после описываемых событий модификация с гладкоствольной пятидюймовкой, стреляющей оперенными снарядами, станет основным танком Советской Армии. Именно он, а не замечательный, любовно доведенный «Т-44».

Боевых единиц — ни туда, ни сюда. Грузовиков явная нехватка. Зениток, почитай, вовсе нет. Собственной мотопехоты всего сто человек. Кошмар, короче. Не с чем воевать. Вообще ужас.

И, самое главное…

— Товарищ Чжан, мы не требуем многого, но одна вещь нам необходима совершенно: завтра, перед подходом противника, их авиация не должна видеть наших машин. Если прорвется хотя бы один разведчик, дело может кончиться срывом операции и разгромом.

— Товарищ Сун, как видите, я сегодня нахожусь здесь, а не под Пхеньяном. Это значит, что руководство Партии хорошо понимает всю важность здешних событий.

Он чуточку, самую малость, лукавил. Главное соображение, по которому он находился именно здесь, — это отсутствие американцев. Поэтому, кто бы кого ни разгромил, это произойдет быстро, упорных, затяжных боев не будет. Повернув здешние события в нужное русло, можно будет смело браться за следующую задачу, не заботясь о недоделанном. А еще он поглядывал на стоящего перед ним молодого, до крайности озабоченного парня. Складывалось впечатление, что его стоит запомнить и, по мере возможности, не выпускать из виду.

Само собой подразумевалось, что Чжу Гэ-лян примет в первом столкновении самое непосредственное участие. Его не слишком-то интересовало, каким именно будет в таком случае его официальный статус там, на передовой. В бою. Поэтому, когда новоиспеченный комбриг отдал целый ряд совершенно непонятных, на его взгляд, приказов он позволил себе обратиться за разъяснениями. Сун Бо, находясь на холме в свежеотрытом и замаскированном НП, напряженно работал: общался по трем рациям одновременно, периодически подключая четвертую. Никакого дилетантизма: шифровальщики, кодирование, декодирование. На посторонний взгляд, он поддерживал такой режим управления вполне уверенно.

— Товарищ Сун, по имеющимся данным передовые части противника находятся в шестидесяти километрах от переднего края. Почему, вместо подготовки к выступлению, вы рассредоточиваете силы, маскируете их и прячете по укрытиям?

— Товарищ Чжу. В бою или в ходе непосредственной подготовки к бою в соединении может быть только один командир. Он отвечает за все и не отвечает ни перед кем. Только по причине того, что вы человек гражданский и плохо знакомы с воинской дисциплиной, вы не подлежите взысканию и даже получите ответ. Но это будет в первый и последний раз до окончания сражения. Противник превосходит нас численностью от пяти до семи раз, но это даже не самое главное. Подавляющая часть наших бойцов удовлетворительно обучена, но не имеет боевого опыта. Вы понимаете, что значат эти привычные слова?

Чжу — кивнул. Вспыхнувшая, было, после отповеди ярость погасла. Сун прав. А то, что он на глазах у всех сознательно подчинится дисциплине, не уронит его авторитета.

— А я думаю, что не понимаете. На самом деле отсутствие боевого опыта обозначает, что человек в бою ничего не видит и не понимает. Он слеп, понимаете? Выучка обозначает, что он начнет хоть что-то видеть и понимать не в пятом бою, а во втором. Или даже на двадцатой-тридцатой минуте первого, если бой продлится так долго. В таких условиях встречный бой — это прямое самоубийство, а единственный способ превратить новобранцев — в бойцов-танкистов, это дать им увидеть, как от их снарядов горят машины врага.