Гномон

– У этой машины более миллиона часов водительского опыта, – успокаивающе добавил он, когда заметил, что я нервно поглядываю по сторонам: руль повернулся в одну сторону, затем в другую, как клавиши на пианоле, педали сами опускались и поднимались. – Первые несколько дней мне было немножко стрёмно. А потом я понял: а как же все остальные машины на дороге? В них за рулем сидят идиоты. Трындят по телефону и ничего не видят, потому что обдув не работает, и они торопятся пораньше попасть домой. Все время вытворяют черт-те что. А эта машина? Никогда. Это самый скучный и невозмутимый шофер в мире. Она не просто видит дорогу, а видит ее в инфракрасном свете и через эхолокатор. В реальном времени получает информацию со спутника. А решения принимает так быстро, что их невозможно заметить. Закон требует, чтобы я здесь сидел, но честное слово – если увидите, что я потянулся к рулю, лучше дайте мне в морду. Машина куда лучший водитель, чем я. Если произойдет авария, она нас спасет – или не спасет – быстрее, чем я пойму, что происходит. Я здесь на случай, если она вдруг решит завоевать мир, – ухмыляется он. – Как «Скайнет». Только и этого не случится. Это специализированный интеллект. Она не думает. Она едет.

«Вот и мой первый урок», – подумал я.

– Так что же, из машины водитель лучше, чем из любого живого водителя?

Колсон показывает мне большой палец.

– Точно! Но вообразим, что тут террористический акт или еще что-то. И нам нужно врезаться вон в ту машину, чтобы не попасть под падающий небоскреб или мост. Вот тогда нужно выключить компьютер и браться за руль, потому что о таких вещах он ничего не знает. Будет просто стоять и ждать, пока пробка рассосется, а нас раздавит обломками. У него зрение ограничено. Это всё цифры, сравнения, замеры. Только то, что заложили изначально. Ничего другого, ну, в духовном смысле.

Я сидел в этой машине всю дорогу от Стоук-Ньюингтона до Олд-стрит и, разумеется, подпрыгивал всякий раз, когда видел пешехода, собаку или велосипедиста, всякий раз, когда мы приближались к светофору, но должен признать, что в конечном итоге машина оказалась куда более надежным шофером, чем любой из тех сотен, что возили меня по этому городу за все прожитые здесь годы. Как и обещал Колсон, поездка получилась скучная. Офис компании располагался в высоком здании из стекла и стали, новомодной постройке, на верхних этажах которой виднелась зеленая листва.

– Зеленая крыша, зеленые стены, – пробормотал Колсон.

В общем, здание выглядело как будущее, с которым я мог бы ужиться, но предпочел бы в нем не жить. Я постучал по приборной доске:

– Спасибо, что довезла. Как ее зовут?

– Машину? – брови Колсона поползли вверх.

– Да.

– Ну, это как давать имя утюгу, – улыбнулся он. – У нее есть номер. Четыре. Только и всего. Ну, до встречи.

Я поблагодарил его и наблюдал, как они с машиной покатились к парковочным местам компании. Когда я вновь обернулся к зданию, на ступеньках уже стояла Аннабель София Бекеле, профессиональным жестом протягивая мне руку.

– Добро пожаловать в «Огненные Судьи», – сказала она и пожала мою ладонь.

* * *

Всегда забываю это название. Судя по всему, историческая отсылка – после Великого лондонского пожара 1666 года были избраны двадцать два судьи, которым надлежало разметить утраченные границы наделов в городе. Это было необходимо, потому что Лондон оказался настолько разрушен, что пропали даже ориентиры, которые позволили бы хотя бы грубо восстановить прежние участки. По большей части, они просто чертили линии в воздухе, и, когда это происходило, вполне вероятно, они не упускали возможности слегка улучшить планировку столицы, ликвидировать тупики и кривые переулки, закольцевать их.

– Благородные призрачные географы, – сказала Аннабель сразу после того, как потребовала называть ее Энни, всегда и только потому, что лишь я и прежняя школьная директриса до сих пор зовем ее Аннабель.

Потом моя внучка объяснила, что название для компании подходящее, потому что, по сути, они создают миры из воздуха – точнее, из цифр. У них есть и другие регулярные доходы: например, они тестируют в полевых условиях такие волшебные автомобили для их изготовителя и подправляют алгоритмы самообучения, а еще продают свободные счетные часы разным организациям, которым не хватает своих циклов, но по большей части они творят новое.