Гносеология права на жизнь

Обращает на себя внимание, что исключения из общего правила необходимости обеспечения права каждого на жизнь связаны с полным отрицанием жизни. Нельзя ограничить право на жизнь частично, не причинив смерть человеку. Если жизнь человека сохранена, нельзя говорить об ограничении права на жизнь. «Включается» целый комплекс других прав: право на личную неприкосновенность, право на достоинство, защиту от пыток, право на охрану здоровья и т. д. Отталкиваясь от данного вывода, нельзя не указать на то, что невозможность ограничения права на жизнь охватывается его полным умалением. Если человек умирает, то его право на жизнь ему уже не нужно. Смерть субъекта порождает «смерть» его права на жизнь[480]. Абсолютный характер права на жизнь признают и авторы Проблемного комментария Конституции РФ: «Оно не может быть ограничено законом соразмерно каким бы то ни было конституционно значимым целям, и в этом смысле оно является абсолютным: любое гипотетическое “ограничение” права на жизнь тождественно лишению права на жизнь. Таким образом, если в отношении всех остальных прав и свобод действует положение ч. 2 ст. 55 Конституции, запрещающее отменять права и свободы человека и гражданина, и положение ч. 3 ст. 55, позволяющее их ограничивать федеральным законом соразмерно конституционно значимым целям, то в отношении права на жизнь действует обратное: ограничить право на жизнь невозможно, но можно предусмотреть случаи, в которых человек может быть правомерно лишен жизни»[481].

Возможность ограничения прав и свобод человека и гражданина закрепляется текстуально почти во всех конституциях. Принципы ограничения могут быть несколько различными. Статья 19 Основного закона Федеративной Республики Германия предъявляет некоторые формальные требования к содержанию ограничивающего закона. Он должен носить общий характер, «а не относиться к отдельному случаю». В законе должно быть названо это основное право, подлежащее ограничению с указанием статьи. Существо содержания основного права ни в коем случае не должно быть затронуто[482]. Аналогичные требования предусмотрены и в Конституции РФ: «В Российской Федерации не должны издаваться законы, отменяющие или умаляющие права и свободы человека и гражданина». Естественно сложно говорить, что при применении смертной казни, например, не затрагивается существо содержания права на жизнь. Кстати, конституции стран Восточной Европы, определяя пределы ограничений прав и свобод, также указывают на недопустимость умаления существа права. Например, ст. 11 Конституции Эстонии закрепляет – «Права и свободы могут быть ограничены только в соответствии с Конституцией. Ограничения эти должны быть необходимы в демократическом обществе и не должны искажать сущности ограничиваемых прав и свобод». Для того, чтобы ограничить различные правомочия, связанные с правом на жизнь, но подлежащие ограничению, производится их дифференциация. Так, в международно-правовых и конституционных актах провозглашается самостоятельное право – право на достойную жизнь.

Ограничения рассматриваются с общетеоретических позиций чаще всего как правовые средства мотивации поведения личности: «Именно стимулы и ограничения в конечном счете являются значимыми для поведения, связанными в буквальном смысле с ценностью, на которую ориентируется интерес субъекта»[483]. Это позволяет рассматривать смертную казнь как побудитель воздерживаться от совершения особо тяжких преступлений, за которые предусмотрена исключительная мера ответственности. Однако этот аспект будет рассмотрен чуть ниже по ходу исследования.